– Тогда умер твой отец, Тея. Все, о чем я могу думать, вспоминая тот вечер – это его последний взгляд мне.
– Хорошо. Тогда можешь, пожалуйста, выполнить одну просьбу, ради меня? Не едь сейчас домой. Пока я не перезвоню, оставайся на работе.
Голос, что говорит это, принадлежит мне, но вещаю не я. Сейчас с мамой говорит какая-то другая часть моей сущности, та, что подвластна интуиции. Она же рождает и самые безумные сновидения, и галлюцинации. Мое ахиллесова пята и квинэссенция моей духовной силы.
– Как же Розетта, может, ей еще можно помочь…
– Нет, нельзя, – отрезаю я, поражаясь собственной настойчивости. – Умоляю, послушай меня.
«Представь, как бьется сердце зайца, летящего стрелой от охотничьего пса. Представь, как трепещет оно у антилопы, предчувствующей скорую гибель. Как в предсмертной агонии мучится маленькая мышка, вопящая о пощаде дикую кошку. Ты и заяц, и антилопа, и мышь сразу. Ты рождена и умрешь жертвой, Тея О».
– Я больше не могу висеть на трубке, – изо всех сил борюсь с желанием не закричать от ужаса. – Я перезвоню, только не возвращайся пока домой, умоляю.
Отключаю телефон и оборачиваюсь к книжному маминому шкафу, твердо уверенная, что мне нужна именно одна книга из него. Большая толстая книга в красной кожаной обложке. Отчего-то во мне есть уверенность, что она – самый что ни на есть ключ к разгадке тайны. Кажется, когда-то я видела ее в руках своего отца или что-то вроде того… За несколько недель до его гибели. Точно, я же еще тогда ела те самые «рисики» на завтрак, когда папа показывал нам свою покупку!..
-…Тея, – память воспроизводит его голос, словно проигрывает найденную старую пластику. – Однажды и ты будешь читать такие книги, когда подрастешь.
– Если станешь такой же занудой, как твой отец, – шутливо добавила сидевшая за столом мама, забирая из его рук томик.
– А там есть калтинки?? – спросила я, завороженно наблюдая за мамиными движениями.
– «Калитнок» нет, – усмехнулся папа. – Но есть интересные истории о мире Японии с самого зарождения государства. Помнишь, мы как-то с тобой смотрели на статуи греческих богов в музее?
Я закивала, совсем забыв про свою кашу.
– Так вот, у японцев тоже были свои божества. В синтоизме, древней японской религии, были такие боги, которых называли «ками», – продолжил папа. Глаза его горели интересом. Он очень любил историю.
– Ками??! – воскликнула я, бросив ложку, что держала в руке, на пол. Раздавшийся ее звон прервал воспоминание, которое, словно фильм, воспроизводилось у меня в сознании.
Ками. Вот оно что. Именно это мне и нужно. Я теперь точно знаю, кого видела одиннадцать лет назад. Разыгралось ли тогда мое воображение или же что-то высшее сыграло со мной такую жестокую шутку, я не знаю. Но ответ непременно лежит в толковании этого слова.
«Кагуцути являлся в японской мифологии ками огня. Мать его умерла, потому что Кагуцути опалил ее своим огнем во время родов. Отец ками, Идзанаги, с горя обезглавил его мечом Амэ-но Охабари, а потом разделил тело на восемь частей, которые стали восемью вулканами. Из крови Кагуцути, что капала с меча Идзанаги, появилось множество других божеств.
Японцы боялись этого бога и считали его жестоким, молились при защите от пожаров…»
That was it. 5
– Я нашла ответ! – восклицаю я, опускаясь на кровать. В очередной раз смотрю на свое отражение и поражаюсь: мой взгляд изменился до неузнаваемости. Он словно перестал быть отстраненным и тусклым. Теперь глаза мои горят огнем истинной сущности. А в ней я вижу и помешательство, и решимость встретиться с чем-то…
«Что же, ответ действительно верный. Меня и в самом деле зовут Кагуцути. И я все эти годы жил и прятался на самом видном месте в вашей семье, которой было предначертано умереть ради того, чтобы восполнить мои силы. Все те, кто тогда был в театре, должны были быть принесены в жертву моими почитателями. Каким-то чудом ты, будучи маленьким и сверхчувствительным существом, смогла заподозрить неладное, увидев Дракона. Поэтому-то вы с матерью и избежали смерти тогда. Но сейчас спрятаться не получится.
Водяной дракон Рюдзин уже помог уничтожить одного из последних ваших энергетических щитов – Розетту, женщину необычайной силы. Он принял форму снежного монстра и сломил ее дух. Теперь тебя никто не защитит, Тея О. После чего настанет черед твоей матери».
Я продолжаю смотреть на Тею в зеркале. Тея О, Тея Око. Тея, что узрела истину и смогла спастись. Взгляд блестящих карих глаз наполняется негодованием.