— Усиленный спецпаёк ИРП-526 — 40 шт.
На данный момент запас МРЗ составляет 2 (две) шт. Личному составу группы для выполнения поставленной задачи незамедлительно требуется доукомплектация разведтехникой, в том числе:
— БРБ-24 (большой разведывательный бот) с покрытием «Невидимка» или покрытием «Хамелеон» для переброски личного состава на планету — 6 шт.
— БПРМ-65 (боевая планетарная разведывательная машина) в исполнении «Лес» с противоракетным комплексом «Бурелом» — 6 шт.
— Комплекс бесшумной стрельбы Смерч 47-М (модернизированный) с носимым боезапасом — 20 шт.
— Комплекс минометного огня КМО 82-О (облегченный) с удвоенным боезапасом — 6 шт.
— Маскировочная сеть Берлога 26-У (увеличенная) — 12 шт.
— Индивидуальные плащ-накидки ПН-2548 «Трава-мурава» в исполнении «Слякоть» — 30 шт."
В тот момент Адмирал решил увеличить заявку на разведоборудование ровно в два раза. Возможно чиновники урежут поставку, но хоть что-нибудь попадёт, наконец, в его подразделение. Тем более он пошёл на настандартный ход в разведке. Прыжки в атмосферу планеты только с парашютом применялись очень редко. Норма потерь личного состава космодесанта при таком виде десантирования доходили до 5 %. Но ведь мы КосмоСпецНаз! А значит никто кроме нас на такое не решится. И уж тем более при таком способе десантирования сенсоры блокирующих околопланетное пространство кораблей разведгруппу не засекут. Да и не будут сканировать. Риск смертельный.
Как же происходит десантирование на планету, спросите вы. В принципе, в этом нет ничего страшного. Но есть нюансы.
Во-первых: надо доставить разведгруппу от спутника до стратосферы планеты. В распоряжении есть только МРЗ. Небольшой, размером с обычный планетарный танк. Коробка габаритами 6 × 3 × 2 метра с ракетным двигателем и всевозможными сенсорами. Если бы МРЗ летел без нагрузки, то спокойно был бы в назначенное время в назначенном месте и потом спокойно вернулся бы в место дислокации. Но нагрузка в виде пяти разведчиков была. А значит, есть расход топлива на взлёт со спутника, дорогу до атмосферы планеты в заданную точку, произведение входа в стратосферу, выравнивание скорости, сообразуясь со скоростью вращения планеты и только потом десант может прыгать. Обратно МРЗ уже добраться не сможет. Не хватит топлива. Он и остался впоследствии на низкой орбите планеты, продолжил сбор данных, но при выходе на связь был обнаружен и сбит.
Во-вторых: разведчики прыгнули с высоты не менее 50 километров над поверхностью планеты. При падении скорость составляла около 1300 км. /ч., а это выше скорости звука. При такой скорости вхождение в плотные слои атмосферы очень опасно. Поэтому десант применял индивидуальные ранцевые ракетные двигатели для снижения скорости. При свободном падении направить сопла ранца строго вертикально вниз очень сложно. Нужен навык, опыт. И он у нас есть! И лишь на высоте около одного километра над поверхностью наконец раскроются парашютные системы.
В-третьих — скрытность. Десантирование произошло в ночное время. А это дополнительные риски. Время свободного падения составило около десяти минут. Самые трудные из них — это на высоте чуть ниже пятидесяти километров. Разреженная атмосфера не позволит на первом этапе маневрировать. Расчёт времени и места прыжка должен быть идеальным. Если приземление произойдёт далеко от объекта — это потеря времени на подход и обоснование разведывательной позиции. Ну, а прямо на объект смысла падать нет. Это демаскировка и провал операции.
Но разведгруппа справилась. До объекта наблюдения всего три часа бега. Офицер был горд тогда за своих ребят.
Обстановку, царившую в лагере вблизи холма, Малинин охарактеризовал фразой «всё смешалось в доме Облонских».
Глава 5
Все смешалось в доме Облонских…
Я говорила уже, что ощущение времени под землёй пропало. Сколько я там провела — сказать не могу. Часов у меня не было, а комлинк, на котором тоже время показывалось, остался в лагере. И тут впервые я подумала о маме. Что она, наверное с ума сойдёт. Как я вообще могла вот так — взять и уйти в эту чёртову нору⁈ И так мне домой захотелось. Что хоть плачь! Но куда идти — я совершенно себе не представляла. По идее — надо было бы вперёд, тем более, что подъём пола возобновился. Я опять шла по сильно пологому пандусу. И коридор был всё такой же просторный, с гладкими стенами. А раз пол поднимается, значит — я иду наверх, к вершине холма, где наверняка есть выход на поверхность. Так я почему-то думала. Откуда взялась такая уверенность — не знаю.