— В этих тряпочках тебе у нас не выжить, — сочувственно и явно не к месту выдал он.
Дотронулся до шелкового наряда на окаменевшей от перегара девочке, мягкость струящейся ткани, будоражащий аромат, навели на мысль, что исполнить свой долг, в общем то, нетрудно. Смяв девчушку как первый подснежник, повалил на пол, приступив к делу, пока не растерял запал. Отчаянное сопротивление даже раззадорило, но не помешало. Удовлетворённый, довольный собой, он сладко уснул.
Не видел, как брезгливо отползла Айрис, сдерживая рыдания, чтобы случайно не разбудить этот тайфун ужаса. Её рука сама потянулась к поясу, на котором не было кинжала. Больше всего в эту минуту ей не хватало Салмы.
***
Кима не сомневалась, что её ждёт, после смерти Томирис. Прозябание до конца своих дней у затрапезного храма убогой провинции. В лучшем случае принятие сана. От подобной жизни она давно отвыкла, а состояние царицы внушало всё больше опасений.
Именно поэтому так внимательно присматривалась к возможной наследнице Айрис. Юная новоявленная верховная жрица глубоко обиделась на отправку назад к Филону. Совсем не понимала, что после церемонии, одного её слова достаточно отменить любые распоряжения.
А Салма не промах, безапелляционно отослала ту в Херсонес без тени сомнений. Вообще предельно способная соратница, со второй попытки нашла дочь Тиграна, ещё и увела всех от погони персов.
Новая кандидатура на пока занятый трон ещё моложе Айрис и в отличие от той даже без начальной воинской подготовки. Но главное обе уже обязаны им с Салмой.
К Томирис успели, когда та, родив очередного сына, металась в родильной горячке. Последней волей царица передала титул Айрис.
Похоронные хлопоты не закончились, а мир кочевников уже захлёбывался кровью очередного похода Дария. Тигрохаудов смели первыми.
От имени возможных наследниц Кима возглавила боевое крыло культа, где уже роились мысли, на чью сторону встать. Отсутствие коронованной Айрис распыляло силы. По углам шушукались сторонницы передачи царской власти Евандре. Часть смутьянок сложили головы к моменту, когда саки не без их помощи с трудом остановили врагов, уступив кусок земли.
Вернувшись в Нахчатван, победительницы нарвались на новую напасть. Коалиция вокруг дочери Тиграна требовала немедленной развязки: коронации имеющейся в наличии наследницы. Сколько можно тянуть. Им с Салмой отводилось место на вторых ролях.
Но у Кимы в рукаве остался главный козырь: знаки царской власти.
В обстановке строгой секретности они с боевыми соратницами двинулись в сторону Тавриды[1] для свершения главного обряда.
Длительный переход закончился походным биваком у храма Красной пещеры. Большинство наслаждались передышкой, а они, прихватив пару амазонок, рванули в Херсонес.
Въехали во внутренний дворик почти достроенного греческого дома и от усталости уже подташнивало. Лошадям места на конюшне не хватило. Пришлось стреножить на пустыре у оврага. Филон и Айрис дома отсутствовали. На втором этаже заплакал ребёнок, и выяснилось про рождение сына у грека.
— Может и к лучшему. Проще порвать всё разом. — Салма привычно отдавала распоряжения прислуге. — Лошади Айрис в конюшне нет. Носится видимо где-то по округе.
Её совсем не волновало такое поведение, противоречащее традициям, принятым у греков.
С кухни рабыня тащила снедь. Они прилегли у стола. Умеют греки комфортно устроиться. Салма на скорую руку приводила себя в порядок.
— За хозяином уже послали, — сообщала услужливая челядь.
Кима ела сыр, запивая вином, но не отпускало ощущение: что-то они все не договаривают. Зря Салма так безоговорочно доверяет. Прихватив полупустую амфору, отправилась на разведку. Заглянула по углам, народу по пальцам сосчитать. Греческая хозяйка вообще носа не высовывала. Уже вернулась к портику, и тут скрипнули ворота, мимо её колоны прошёл видный подтянутый грек.
Со второго этажа тенью мелькнула неприметная эллинка. Соперница Салмы значительно моложе, но, по мнению Кимы, не шла ни в какое сравнение. С испуганными глазами та спряталась на противоположной стороне. И послушать было что.
— Почему ты позволяешь девочке так долго болтаться по окрестностям? — начала Салма без обиняков.
Филон предпочел сесть. Амазонка вела себя как дома, но неловкость уже висела в воздухе.
— Айрис здесь больше не живет, — помолчав, произнес грек.
— Как «не живет»? — Салма ошарашено подскочила и впилась в глаза бывшего любовника.