На площади звенела тишина. Отец метнулся и вытолкнул её из кровавого кольца. Поднялся с обочины Клеодем. Надсмотрщик бил раба. Незаметно подъехавший Саур, тщательно чистил свой боевой топорик.
— Жертвую быка Деве-воительнице, — произнес скиф магическую формулу, не сознавая тайного смысла, — твоя дочь живое воплощение богини. — Он бросил в её сторону удивленный взгляд.
Признание подвигов неожиданно польстило. Возможно, теперь отец забудет про неприличное поведение. Отсутствие наставницы не снимало пелены секретности с древнего культа.
Все снова засуетились. Скифы волокли тушу к недостроенному храму. Рабы подбирали бревна. Капитан судна вспомнил, что пора в путь:
— Отчаливаем, поднимайтесь!
Клеодем стряхивал пыль, досада на скифов с их строптивыми быками исказила гармоничные черты. Он подошёл и повторил ей на ушко:
— Дождись меня.
Айрис не знала, что ответить и времени на раздумья не осталось. Юноша, разбежавшись, перепрыгнул через небольшую полоску воды на палубу. Она смотрела на расстроенное лицо друга. Зависть рассеялась, море уносило его, и становилось одиноко, а корабли уплывали всё дальше.
Дядя Гилл незаметно смахнул слезу и, не желая показать слабость, пошел на торжище. И только отец застыл, глядя в противоположную сторону. Айрис тоже обернулась и приглушённо взвизгнула.
Две всадницы скифского вида осматривали с высокого обрыва пристань. Эту горделивую посадку, золотисто-каштановую прядь из-под фригийского колпака, оба узнали бы из тысяч. Наставница Салма с дочерью прибыли вновь в Херсонес словно и не было никакого скандала. Сложные, страстные отношениям взрослых Айрис считала нормой. Она рванула вверх по склону, к самым близким в жизни людям.
Амазонка заменила ей мать. Всё связанное с родительницей тайна. Двойственность поведения воспитывалась изначально. Греческая среда проникала сквозь кожу, а кормилица натаскивала и тренировала обратному. Отец любил, баловал и обычно склонялся под влияние Салмы. Хотя сейчас это было неважно.
Извилистая тропинка временами осыпалась под ногами, но на очередном повороте Айрис заметила, как Деянира грациозно спрыгнула с коня и пошла ей навстречу. Боги, та стала еще красивее.
Салма смеялась, что мать Змея перепутала во время её встречи с предводителем дружины хунов[6], и вместо узкоглазого мальчика на свет появилась сама красота.
Лицо подруги детства не могло оставить равнодушным ни одного человека, в поле зрения которого та попадала. Из-под блестящих волос цвета южной ночи на мир фиалками смотрели чуть раскосые темно-синие глаза, узенький нос и безупречная кожа с нежным румянцем завораживали. Ростом чуть пониже Айрис она двигалась словно пантера перед прыжком, а теперь появилась особая гармония душевного покоя.
Парус триеры Клеодема ещё виднелся вдали, когда они радостно встретились и самозабвенно потекли новости.
— А я думала, зачем перепуганная беременная гречанка направляет на пристань…
— Это Теленика, — догадалась Айрис. — Отец недавно женился для укрепления связей с Керкинитидой. Вечно ко мне цепляется.
Они обошли Салму на обрыве. Айрис улыбнулась наставнице, прежде чем, вскочив на коня, девочки направились к дому. Тревогу, мелькнувшую в глазах у молочной матери, она не заметила, мучил вопрос: «А что собственно видели всадницы из приключений с быком?»
Из разговора выходило, что подъехали позже.
— Дом не узнать, — рассыпался колокольчиками смех Деяниры.
С этим не поспоришь, за время отсутствия путешественниц стройка не завершилась, но комфорта и порядка значительно прибавилось. Новоявленная жена неустанно трудилась в этом направлении с утра до вечера. Сейчас той явно уже объяснили, что вооруженные до зубов женщины жили здесь раньше как хозяйки, и она благоразумно пряталась, пока Филон не решит, как поступить.
Когда отец и Салма пришли, за показным спокойствием искрили молнии непримиримых разногласий. Он задернул тяжелую занавеску, и дом потряс скандал.
Айрис и Деянира воспринимали как очистительную грозу. На их памяти такое случалось неоднократно и всегда вело к миру и гармонии в семье. Их смешило растерянное лицо Теленики, обхватившей круглый животик в уголке.
Греческая жена бросала затравленные взгляды на отгороженную половину. В отличие от наивных девушек та представляла, что происходит за внезапной упавшей тишиной, и чем ей это грозит.
[1] Боевой древнегреческий корабль.
[2] Эгина — остров в заливе Сароникос, соперник Афин.
[3] Скифы — кочевой народ степной Евразии, своеобразная федерация под предводительством воинственных всадников.