— Сам виноват, — со страстью шептала Деянира. — Запирать вздумал, дал бы свободно уехать, глядишь и навестила добровольно.
«Очень уж далеко», — подумала она про себя, но исключить такую возможность сердечко не хотело.
— Я не скотина, чтобы закрыть в сарае и приручить, — от негодования била дрожь.
Глаза матери сверкнули в её поддержку. Столько лет ту устраивали неоднозначные отношения с Филоном. Вполне себе выход. Плен точно не вариант!
Жизнь вернулась в привычную колею, только воспринималась теперь иначе.
До мелочей обсудили любовные переживания Айрис, если честно, на фоне фракийских страстей, они смотрелись блекло. Проводили зиму, хотя холода не торопились покинуть край. Снег подтаивал днем и насыпал новые сугробы, солнышко пригревало, а по ночам трещал мороз.
Воздух свободы пьянил, но к нему примешалась горчинка. Оказалось не так просто подбросить своего сыночка отцу. Терес снился ей по ночам. Шалости местных мальчиков заставляли ненароком оглядываться. Ещё это странно знакомое лицо на торжище. Деянира тогда бросилась в толпу, но только поставила себя в смешное положение: «Неужели привиделось?»
Наконец, поняла, почему так рвалась мать в Херсонес.
— На дальних подступах обнаружены следы воинских стоянок, — докладывала Кима.
Айрис странно встрепенулась, наверняка опять Сауру припишет. Зачем тому, когда в Голуни стоит отряд. Про каждый шаг докладывают.
— Ты не понимаешь, — убеждала царица подругу, — от этого скифа можно ждать чего угодно.
То как она внезапно смолкла, говорило, что адекватно положение вещей не воспринимает. Только бы сгоряча не решила всё выяснять сама и тайком.
В голову вдруг пришло: «А есть ли здравый смысл в её собственных поступках».
***
Ситалка с первого мгновения неловкого представления красотки в чужом наряде озарило: вусмерть разобьётся, но чудо дивное приплывшее в его руки не упустит.
Не сбил с этой мысли предсказуемый ответ привезенный братом: сплошное враньё. Просто чуть прошляпил, лгуньи уже сбежали вместе с военным трофеем погибшего зятя.
Не то чтобы интересовал выкуп, сам факт завёл. Бесило, что опаздывал на полшага. Сработали только сигнальные огни и то совсем не так, как хотел.
— Не было приказа убивать! — Орал на выжившего парнишку дозора. — Остановить, задержать до моего прихода!
Говорить такое совсем юнцу, на руках которого только что испустил дух отец, это конечно Ситалк сорвался.
Но при виде Деяниры бездыханной в луже крови, кто бы сдержался.
Хорошо ещё паренёк явно воспитан в традиции, а здесь, спорить с вождём, не приучены.
В сердцах вернулся к телу, присел на корточки, и тронул еще теплую руку с тоненькими пальчиками. Как раз приволокли старуху, едва стоящую на ногах.
В чём только душа держалась, цепкий взгляд из-под окровавленных седых прядей тоже внимательно осматривал ненаглядную красоту:
— Могу попробовать спасти. — Едва слышно проскрипела дряхлая ведьма.
Смысл дошёл не сразу, но надежда она как птица парит в недостижимой высоте.
— На волю отпущу, если удастся, — вырвалось у него непроизвольно.
— Крови много потеряла. Перевозить нельзя. Главное удачно вынуть копье, остальное воля богов.
В наспех оборудованной пещере пошло колдовство над отварами из трав, но первую неделю смотрелось, как продление агонии. От клубов ядовитого пара двоилось в глазах. Он выставил охрану и снабжал всем по первому требованию. Надежду сменяло отчаяние.
Если бы случайно не заглянул через плечо колдуньи, так и не узнал бы, что она пришла в себя. Неужели снова водят за нос.
Не обращая внимания на возражения, красавицу, от которой осталась полупрозрачная тень, немедленно перевезли в крепость. Не сразу, но пошла на поправку.
— Ты свободна, — сказал он целительнице, — а к ней у меня другой разговор.
— Хочешь запереть в клетку ветер?! — скепсис старухи отравлял любые намерения заранее.
Он не стал отвечать, упрямо отвернувшись. Мало ему насмешек при дворе отца. Там давно потешались: мол, наследник добыл и выхаживает последнюю особь легендарных амазонок.