– Ты меня не лав, но ты меня лайк, сам же говорил!
– Это так, – закивал я. – Но вот насчет телефона ты зря. Я его не выключал. Правда, я его уронил, но он после этого работал. И я тебе звонил. Только теперь у тебя было выключено.
– Козни города, – серьезным тоном сказал Павел. Ольга, теперь это было ясно, включила громкую связь.
– Да, я тоже так думаю, – сказал я. И поведал им, что случилось сегодня.
Они молчали ровно восемнадцать секунд – я непроизвольно засек, – а потом сказали дуэтом:
– Мы едем.
– Не-не-не, ребят, – замотал я головой. – Только без обид, но я едва жив. А мне еще нужно прибраться – завтра ко мне Лента с Викой переезжают.
– Гад ты, Гелиос, – сказала Ольга. – Я вот сейчас скажу Павлинию, что ты меня домогался, и он тебя убьет.
– Я ведь тут, – подсказал ей супруг.
– Еще и удобней, – среагировала Ольга. – Далеко ходить не надо. Правда, тебе потом к этому гаду тащиться… Меня возьмешь?
– Ребята, ну правда, давайте не сегодня! Можно я хотя бы до завтра поживу? Нет, завтра тоже нельзя – мои заселяются…
– Ни фига себе, занятой человек! Даже убить его некогда.
– Оль, без обид!..
– Иди ты в бездну! – и отключилась.
А вот потом пришла Ирка. Она была почерневшей от горя и в черном платке.
– Прости, – сухо сказала она. – Все правильно, нужно было его отпустить. А я не могла. Прости.
– Я все понимаю…
– Не нужно ничего говорить. Я и так все знаю. Ты хороший человек. И маг ты тоже правильный. Хоть и неумелый. Ничего, научишься. И главное ты сделать сумел.
– Я бы не стал, но…
– Я не про Ивана. Там ты как раз все сделал правильно. А главное – ты сумел полюбить. А вот я не смогла, любовь к Ванечке заслонила все остальное. Так нельзя. Потому теперь и расплачиваюсь. Прости. И вот еще что… – Ирина нахмурилась, будто что-то прикидывая в уме. – Да, я решила. Я уеду отсюда. И мне будут нужны на первое время деньги. Поэтому свою квартиру я продам. Правильнее было бы эту, ведь именно та досталась Толе в наследство от деда, но за эту мне много не получить, а жить будет как-то надо, покупать то же жилье…
– Погоди, – затряс я головой. – Эти квартиры твои! Продавай обе! И вообще, куда ты поедешь? Да и зачем?
– Затем, что я не смогу жить в этом городе. Я или убью себя или сойду с ума. Поеду… Пока не знаю. Возможно, к Толе, хоть и очень стыдно. Он ведь до сих пор меня любит, зовет. Я врала… Всем врала, и Ванечке, и тебе, что это Толя нас бросил. Нет – это я его прогнала. Ему не нравились мои занятия ворожбой и гаданием, правда, но он бы стерпел. Не стерпела я. Он был магом, как и дед, как ты, но слабее… И все же это не я его, а он тяготил меня своим нахождением рядом. Его магическая сила перехлестывалась с моей, мешала… И да – я тоже не могла на него гадать. А это меня раздражало, бесило, будто он специально от меня что-то скрывал. Но теперь… Там из меня будто выжали всю мою силу. Я больше никакая не ведьма, а простая стареющая баба. Я даже карты сожгла. Скажи, Гелий, меня еще можно любить? Толя захочет меня принять?..
Она подняла голову и посмотрела на меня. Печально, но с искрой надежды. И показалась мне и правда очень красивой. Куда красивее себя той, которая пыталась быть и выглядеть хищницей.
– Ты очень красивая, Ира, – сказал я. – Тебя не только можно, тебя нужно любить. Толя тебя обязательно примет. Где он? В каком городе?
– В Вологде-где-где-где, в Вологде-где!.. – пропела, улыбнувшись, Ирина и протянула руку. – Так что, мир?
– В смысле не война, или в смысле Вселенная? – улыбнулся в ответ я.
– Во всех смыслах. Ведь главное во Вселенной как раз не война.
– Главное – это любовь, – сказал я, и мы пожали руки.
Позднее Ирина, продав свою квартиру, действительно уехала к мужу, а эту, которую я у нее снимал, переписала на меня – вроде как часть дедова наследства.
Но в тот день у меня был еще посетитель. Точнее, посетительницы – Лента и Вика. Нет, какие же посетители, что я несу! Это же были теперь мои девчонки – мои самые дорогие люди на свете! В мире. Который не война.
Оказалось, когда Лента забрала у бабушки с дедушкой дочку и пришла к Андрею, тот был, мягко говоря, не один. Лента вежливо поздоровалась с обоими, собрала свои вещи и ушла. Оставив все, что он ей дарил. Аж целое зеркальце! И гору нестираных трусов с носками. А кому сейчас легко?