– Шарик, а у нас бы с тобой была дочка. Но Сережа хочет своего ребенка, и я сделала аборт.
Вещи к такси она таскала сама, матеря меня отборно и красочно. А я тогда впервые послал матом ее. Свою любимую! Я! Который в принципе ненавидел материться. Но тогда это вырвалось у меня легко и естественно, я не сразу и осознал, что именно произнес. И когда понял, мне не было стыдно. Просто есть вещи, которые нельзя говорить по-другому. Не в смысле запрещено, а в смысле невозможно. Те слова, что я тогда выпалил, предназначены для подобных случаев, словно «Горько!» после свадебного тоста. Да и, в принципе, в ту минуту она уже не была мне любимой. Она уже была мне врагом.
Да, я ненавидел их обоих – ту, кто убил мою дочь и того, кто заставил ее это сделать. Но его, наверное, все-таки больше, ведь он еще отнял и мою любовь… Смешно, но сейчас я ему даже благодарен за это. Но только за это. Смерть моего неродившегося ребенка я им не прощу никогда. Пусть кто угодно говорит, что нерождение – это не есть смерть. Сладко бы они об этом вещали, если бы им тоже не дали родиться.
Через два года Серунчик застрелился. Он был военным, так что сделал это из табельного пистолета. Когда я об этом услышал, признаюсь, меня охватило злорадство. И тогда же я подумал, что, возможно, уведя от меня Томку, Сергей сделал доброе дело. Что он меня, может быть, спас от подобного исхода.
Вспомнив эту смерть, я невольно вспомнил и другую. Наверное, все в нашей жизни связано в такой прочный узел, что мы даже не видим его, настолько он плотен. Буквально за день до того, как моя бывшая теща написала мне… Да, она даже после нашего развода с Тамарой еще года три писала мне письма, добрая деревенская женщина. Кстати, Томка была ей не родной, они с мужем, которого я уже не застал, взяли ее из дома малютки. Да и странно было бы, если бы у такой славной матери родилось бы такое вот… В общем, она написала мне, что Сергей застрелился, а за день до этого был день рождения Таси. Я, как обычно, зашел в социальную сеть, открыл Тасину страничку и стал писать ей сообщение. Что-то стандартное, типа «желаю здоровья, счастья…», а еще приписал, чтобы приезжала в гости, благо я теперь человек свободный и она может не бояться, что ее тут встретят ревнивыми взглядами. Что-то еще в том же духе, с потугами на юмор... И тут мой взгляд уловил нечто странное. Точнее, я сразу, как зашел на Тасину страничку, все увидел, но тогда ни мое сознание, ни его «подкорковая» часть на это не среагировали. А теперь я вдруг осознал, что фото плачущей поминальной свечи как-то не вяжется с именинными поздравлениями. Я стал читать запись на «стене» и почувствовал, как холодеет у меня внутри, будто я проглотил ломоть полярной ночи. Тасина дочка писала поздравление маме. Только адресовано оно было на небеса. Оказалось, Тася умерла почти уже год назад. Неожиданно, непредсказуемо, нелепо… Издав стон, я удалил поздравление, которое не успел еще, к счастью, отправить. Впрочем, какое там счастье... Это был шок. И, конечно же, я вспомнил подаренные карты. Тут же мелькнула мысль: потому и подарила, что знала уже, от них же и знала, что они больше будут ей не нужны. Не спорю, это была идиотская мысль. И времени с моей поездки прошло достаточно много, и наверняка у Таси была не единственная колода. И все же, все же, все же…