—На кухне? — в свою очередь заморгал Виктор, воспринимающий кухню в основном как место для прислуги, — а чем тебе не понравилась кровать? По-моему здесь гораздо удобнее…
Почувствовав себя крайне неловко, Жанна смущенно напомнила:
— Но мы ведь даже пока… даже… не очень хорошо... познакомились…
— Ты считаешь? — не представляя, зачем им знакомиться вообще, не то, что более «хорошо», поедал ее взглядом Виктор, — но если ты настаиваешь, можем и познакомиться… здесь, — и попытался обнять ее за плечи, но, услышав:
— Нет, я так не могу… И что я потом скажу Кириллу? — отпустил, удивившись странному волнению по поводу объяснений предыдущему клиенту.
— Всмысле? Ты ему отчеты, что ли пишешь? — недоумение и насмешка в интонации мужчины, покоробили Жанну. Она вдруг вспомнила, что знает благодетеля всего-то чуть больше суток, но его забота о ней, то, что он накормил ее, одел, и вообще выручил из крайне бедственного положения, все-таки опять взбунтовавшись, снова не дали ей так запросто вильнуть хвостом. Хотя и Виктор тоже уже успел несколько разочаровать, – скоропалительным приглашением лечь в постель. Для старой Жатны такое предложение представилось бы крайне оскорбительным. Вплоть до пощечины и тому подобного, хотя, конечно, точно она не знала, как поступила бы, ведь раньше ничего подобного у нее не было. Ну а сейчас она уже немного попривыкла, к современным так сказать нравам.
— Нет, но все равно… мне будет легче на нейтральной территории… — изрекла она, продолжая стоять на своем, — и вообще, почему ты считаешь, что со мной можно так бесцеремонно? — решив запоздало, но все-таки возмутиться. Ошеломленная интерьером квартиры, машиной спутника, да и самим Виктором, который казался ей и красивым и бесцеремонным, и… соблазнительным, она только сейчас поняла, что он как то быстро «едет», предложив всего лишь прокатиться.
Все больше недоумевая от поведения и вопросов странной девушки, Виктор не нашел, что ответить на ее возмущение, но тоже ошеломленный ее непосредственность, необычностью, а главное красотой притормозил, к тому же заметив, как Петр, вырулил из кухни с подносом полным фруктами и всякой всячины:
— Ну, хорошо, раз ты настаиваешь, давай посидим в гостиной, — кивком показав камердинеру, куда отнести поднос.
В комнате рядом, куда уловив кивок хозяина и услышав слово: «гостиная», направился Петр, Виктор уселся в большое роскошное кресло и, дернув растерянную и снова ошеломленную интерьером Жанну за руку, усадил к себе на колени. Ойкнув, та на секунду остолбенела и в недоумении уставилась на наглеца, превзошедшего все ее представления о мужской бесцеремонности. Да еще и при «отце» раскладывающим на столике рядом с креслом, принесенное угощение. Лишь на секунду задержавшись взглядом с бессовестным ухажером, вскочила, выпалив:
— Да как ты смеешь? Я же сказала, что мы незнакомы! Или… может… поехали лучше обратно?
— Куда обратно? — не обратив внимания на возмущение и упрек, пару секунд втыкал Виктор, недоумевая от последнего вопроса.
— Ну, обратно, к клубу… — замялась Жанна, только сейчас поняв, что и сама не очень понимает, куда именно обратно. Кирилл не сказал, где будет ждать ее, да и вообще не сказал, что будет ждать. Посомневавшись, жалобно добавила: — Или к Кириллу… — поняв, что совсем не уверена в благодетеле. Особенно из-за присутствия рядом с ним Оксаны… А представив, что ее филантроп мог поехать к своей старой подружке, вообще стушевалась.
— Дался тебе этот Кирилл? — в свою очередь нашелся, наконец, Виктор, — обойдется… он и так в шоколаде… — вспомнив, как посулил тому списать небольшой долг, если тот уступит на время Жанну. — Или может он твой тайный папочка? Чего ты о нем все время печешься? — и усмехнулся, подумав, уж не сутенером ли Кирилл подрабатывает на досуге. Взглянув на девушку, выглядевшую растерянной, но очень красивой, подавил взыгравшее самолюбие, или вернее оно, будучи слишком сильным, не успело разбушеваться. — Хорошо, садись в кресло, если хочешь, познакомимся… — кивнув в сторону свободного рядом со столиком, и добавил, обращаясь к камердинеру:
— Пьер, налей девушке вина!
Усевшись, Жанна закусила губы, поняв, что Петр, возможно, не отец, раз Виктор зовет его по имени и, не успев додумать: кто он, – получила наполненный фужер. Снова, как давеча при знакомстве с Кириллом, забыв о тостах, сделала пару глотков. Вино было таким вкусным и сладким, что готовые вырваться слезы, после размышлений о ветреном благодетеле, просохли, не успев увлажнить щеки. Камердинер включил музыку и, откланявшись хозяину, удалился, а Жанна чуть расслабившись, прокрутила в голове ситуацию. Если бы она была молодой, она бы, наверное, ни минуты здесь не осталась, поняв, куда клонит Виктор, но сейчас все было гораздо сложнее. Получалось, что свою жизнь она уже прожила, а сейчас наступил какой-то неожиданный и запредельный для понимания период молодости. Сколько он продлится, было неизвестно. Хочет ли она сейчас выйти замуж, она не знала, ведь муж у нее вроде как был. Да и сможет ли выйти, даже если захочет, тоже неизвестно – вдруг трансформация резко закончится? Поэтому этот вопрос ее скорее пугал, как во время поцелуя с Антоном, настолько, что она даже побоялась прислушаться к чувству, возникшему к нему. Поэтому напрашивался вопрос, а стоит ли куда-то рваться – к Антону или Кириллу – зная, что все может в любую минуту закончиться? Может быть, стоит жить настоящим моментом, тем более что он кажется не так уж и плох. В отличие от обстановки ее жилья здесь было роскошно: огромная зала, искусственный камин возле их столика, великолепная мебель, какой Жанна не видела никогда в жизни – просто дворец, ни больше не меньше. Вот она роскошь, о которой она так мечтала в молодости. Жанна сделала еще несколько глотков, заглушая горечь обиды на Кирилла, подумав, что он, скорее всего, ее уже не ждет, и успокоилась.