— Неужели?
— Именно так. Всегда полезно прошвырнуться по округе. Люди все время говорят о себе: «Ах, какой я везучий!» или «Ох, как мне не везет!» — но у каждого казино тоже есть свое везенье. Люди об этом забывают. Если у казино везучий день — типа крупье идет карта как по заказу, — вам надо перебраться в другое место. Глупцом будет тот, кто этого не сделает.
— Очень верное наблюдение.
На Индастриал-роуд светофор горит красным. Через перекресток катят чартерные автобусы. Орнетта Коулмана в эфире сменяет Арт Пеппер. Кёртис снова задерживает взгляд на карточке водителя.
— Вас зовут Саад? — спрашивает он.
— Да, Саад. Это мое имя.
— Вы мусульманин, Саад?
Водитель бросает на него жесткий взгляд через зеркало заднего вида; от прищуренных глаз расходятся глубокие морщины.
— Почему вы меня об этом спрашиваете, друг мой? — говорит он. — Может, вы из министерства внутренней безопасности? Думаете, я хочу взорвать одно из ваших казино, въехав туда на своем такси?
— Нет-нет. Дело в том, что мой отец — мусульманин. И он решительно не желает приезжать в этот город.
— А, понимаю. Ислам запрещает азартные игры.
Саад щелкает поворотником и выруливает на автостраду, уходящую в северном направлении.
— Я мусульманин, — говорит Саад, — но иногда я играю в рулетку. И еще иногда в видеопокер. Порой люблю пропустить бокал вина. Я не так часто совершаю молитвы, как следовало бы. Так что мусульманин из меня не самый лучший, это да. Вы сказали, ваш отец тоже мусульманин?
— Верно.
— Как Малькольм Икс?
— Да, типа того.
— Или Мохаммед Али? Карим Абдул-Джабар?
— Скорее, как Ахмад Джамал.
— Ахмад Джамал! Да! Очень хорошо. Или Тупак Шакур?
— Нет, — смеется Кёртис. — Только не Тупак Шакур. Не думаю, что Тупак был мусульманином. Его мама, возможно, была.
— Вы любите джаз? — Саад тянется к радио и прибавляет громкость. — Кул-джаз? Бибоп?
— Люблю. Мой отец играет джаз. На контрабасе.
Прежде чем вновь подать голос, Саад отбивает пальцами на потертом руле несколько тактов вместе с Филли Джо Джонсом.
— Я работал в ту ночь, когда застрелили Тупака Шакура, — говорит он. — Я был всего в миле от того места.
— Надо же!
— Выстрелов я не слышал. Но видел, как промчались копы. И «скорая помощь». Позднее видел черную машину, всю в дырках от пуль. То была жуткая ночь.
Кёртис не отвечает. Он смотрит в окно, но толком ничего не видит, погружаясь в воспоминания. Тренировка на школьном стадионе в Данбаре. Запах смятой ногами свежей травы. И вдруг — звуки сирен отовсюду. Полицейские машины несутся в сторону Адамс-Моргана. В небе кружат вертолеты. На крыльцо школы выбегает помощник директора и машет рукой тренеру Бэннеру. Больше двадцати лет прошло. Если точно: двадцать два года будет в этом месяце.
— Многие приезжают в этот город, чтобы умереть, — говорит Саад.
— Возможно. Но к Тупаку это относится вряд ли. Скорее всего, он просто приехал сюда посмотреть бой Тайсона.
— Может, и так. Кто знает?
Снова щелчки поворотника: они выезжают на бульвар Лейк-Мид, потом сворачивают направо, в сторону базы Неллис и Санрайз-Мэнора. Вдали маячат белые шпили мормонского храма, над которыми нависает Французова гора.
— Ваш отец, наверно, очень умный человек, — говорит Саад. — Или даже по-настоящему мудрый, если он размышляет о таких вещах. В этом городе все создано азартными играми. Вы согласны? Игра построила здания и дороги. Игра оплачивает труд людей. В том числе мой. Ну и все такое. А где есть игра, там всегда есть и смерть. Я понятно выражаюсь?
— Вполне.
— Вот почему мы играем. Чтоб ощутить изменчивость судьбы. Чтобы столкнуться с неведомым, с великим неведомым. Вы делаете ставку. Колесо крутится. Что будет дальше? Играя, вы готовите себя к смерти. Репетируете смерть. И она начинает притягивать вас к себе.
— Вы задвигаете этот спич для всех клиентов, Саад?
Таксист кхекает — этакий хриплый смешок заядлого курильщика — и хлопает ладонью по рулю.
— Только для вас, мой друг! Только для вас. Потому что вы серьезный человек. Заняты серьезными делами. Я это вижу по вашим глазам.
Кёртис улыбается и не отвечает.
— Взять хотя бы того парня, что умер здесь в прошлом году, — возвращается к теме Саад. — Англичанин. Рок-звезда.
— Не пойму, о ком вы.
— Ну как же, Бык. Тот, который всегда стоял на сцене как вкопанный.
Сквозь музыку из радиоприемника пробивается жиденькая электронная мелодия «Марсельезы»: это рингтон телефона Саада.