— Стэнли купил это для меня в Новом Орлеане на прошлой неделе, — говорит она. — Это gatto[12], карнавальная маска. Мы были там на Марди-Гра.
— А я слышал, что вы провели Марди-Гра в Атлантик-Сити.
Она смотрит на него невозмутимо.
— Там мы были накануне, в пятницу и субботу, — говорит она, — а Лунди-Гра и Марди-Гра провели в Новом Орлеане. Стэнли очень расстроился из-за того, что мы пропустили «парад Тота». Но что поделаешь, надо ведь когда-то и на жизнь зарабатывать, ты согласен?
Вероника обматывает ленту вокруг маски, закрывая глазные отверстия, и потом левой рукой кладет ее на столик (при этом правая рука находится рядом с пистолетом). К тому времени глаза Кёртиса уже привыкли к полумраку, и он различает здесь еще два предмета: полупустой бокал и тонкую коричневую книжку. Эта книжка кажется ему знакомой, и он пытается вспомнить, где ее раньше видел.
— У меня предложение, — говорит Вероника. — Может, прекратим страдать фигней и ты просто скажешь мне, чего хочет Деймон?
Кёртис поднимает взгляд от стола.
— Насколько знаю, — говорит он, — все обстоит так, как я сказал тебе в прошлый раз. Деймон просто хочет связаться со Стэнли…
— Нет-нет. Только не начинай сначала эту убогую песню про долг и расписку. Это, в конце концов, оскорбительно. Давай ближе к делу. Что предлагает Деймон?
Кёртис качает головой:
— Я и не думал тебя оскорблять. Но я не могу решать дела за Деймона. Он прислал меня сюда не для переговоров. Я всего лишь передал его просьбу.
— Я этому не верю, — говорит она, наклоняется над столиком и, морща лоб, всматривается в его лицо так внимательно, словно собирается снять с его щеки выпавшую ресничку.
— Черт, да ты и впрямь на полном серьезе, — говорит она. — Ты находишься здесь потому, что Стэнли не заплатил по расписке. Это все, что тебе сказал Деймон.
— Не совсем. Он еще рассказал мне о счетчиках карт, которые грабанули «Точку».
— И еще он сказал тебе, что команду счетчиков собрал Стэнли, да?
— Нет, этого он мне не говорил. А их в самом деле собрал Стэнли?
Вероника игнорирует этот вопрос и откидывается на спинку дивана.
— Как по-твоему, ты единственный, кого Деймон отправил в Вегас?
— В этом я не уверен. Но о других посланцах ничего не знаю.
Кёртис рассматривает тусклый прямоугольник книги на полированном дереве столешницы.
— Тебя ищет кое-кто еще, — говорит он. — Только Деймон его сюда не посылал.
Вероника застывает в напряженной позе:
— Вот как? Расскажи подробнее.
— Я говорил с ним около часа назад. Небольшого роста. Щель между передними зубами.
— Белый?
— Не могу сказать наверняка. Не успел как следует разглядеть.
— Ты заметил щель между зубами, но не заметил цвет его кожи?
— Мы общались по телефону. Он присвистывает при разговоре.
— Недурно! — говорит она, поднимая бровь. — А ты сообразителен. Я впечатлена.
— Я был в казино, когда он позвонил. И он был там же. Он меня видел, а я его нет. То есть сначала. А когда я его засек, он дал деру.
— Охренительная история. Просто прелесть, прямо в духе Фуко.
— А это еще кто?
— Фуко? Он был французским философом. С виду вылитый Телли Савалас.
Она берет со столика бокал и допивает остатки. На сей раз правой рукой. Кёртис переводит дух. Видя, что Вероника впала в глубокую задумчивость, он ее не отвлекает. Взгляд его снова задерживается на книге. Эта книга не дает ему покоя, как знакомая песня, слова которой никак не удается вспомнить.
— Это какая-то шантрапа, — наконец подает голос Вероника. — У меня нет повода для беспокойства.
— Ты в этом уверена? Он ведь не случайно появился в этом казино. Он знал, где тебя искать.
— Но ведь не нашел, верно? Кстати, как и ты.
Она улыбается своим мыслям, глядя в пространство. Начинает покачиваться вперед-назад — должно быть, чтобы не задремать.
— Согласен, — говорит Кёртис. — Но тут вот какая штука. Большинство знакомых мне людей почему-то не имеют привычки открывать свою дверь с пушкой на изготовку, если только у них нет серьезных причин для тревоги.
— Очередной образчик народной мудрости из твоих уст, Кёртис. Тебе стоит вышить это крестиком на своей подушке.
— Такое чувство, будто мне не сочли нужным сообщить истинную суть дела. Это должно быть нечто посущественнее счета карт и долговых расписок. Если ты понимаешь, о чем я.