Но это впечатления стороннего зрителя, а не Стэнли. Он целиком сосредоточен на манипуляциях с картами, периодически шлепая ими по коробке. Память — это навык, а также привычка. Он еще слишком юн. Что он может помнить?
15
Солнце исчезает окончательно. Гряда облаков, теперь уже плотных и непроницаемых, стирает вершины гор и гасит огни Малибу на той стороне залива. Пирс с аттракционами безлюден, сейчас там идет реконструкция; зато Лоуренс Велк до отказа набивает «Арагон» своей публикой: крепыши-ротарианцы со своими женами подкатывают из Реседы или Ван-Найса и пробираются по замызганным улочкам на «империалах» и «роудмастерах», подгоняемые надеждой хоть мельком засветиться своими физиями в телеэфире. А в какой-то миле к югу отсюда толпа на набережной уже состоит из людей другого сорта — буровиков с нефтепромысла, сварщиков с авиазавода «Дугласа», рабочих с землечерпалок, углубляющих дно в новой гавани, отпускных пилотов и техников с базы «Эдвардс», — которым интересны другие развлечения.
В кармане рубашки у Стэнли несколько мятых купюр — однодолларовые плюс пара пятерок, — и он по мелочи заключает пари с кем-нибудь из прохожих. Иногда выигрывает, иногда проигрывает — с таким расчетом, чтобы в целом оставаться при своих, пока не появится годный для раскрутки объект. И он появляется: коренастый гонщик-хотроддер с прической «утиный хвост», чуток запущенной и длинноватой для этого стиля. Его тянет за руку бойкая девчонка-тинейджер в пиратских штанах и с ковбойским платком на шее. Парень достаточно трезв, чтобы сохранять концентрацию внимания, но и достаточно пьян, чтобы легко впасть в азарт, — как раз в настроении развлечься, потратив толику деньжат. Стэнли отклоняется назад и щелкает пальцами правой руки.
В тот же миг молодой человек, дымящий сигаретой под фонарным столбом шагах в двадцати от Стэнли, начинает движение в сторону аркады. Он шагает нетвердо, чуть враскачку — хоть и не употреблял спиртного. Приблизившись к гонщику, он отзывает его вместе с подружкой на край променада и что-то им говорит, жестом указывая на Стэнли, к которому затем и направляется, попыхивая чинариком в сгущающихся сумерках.
— Попробуешь снова, приятель? — обращается к нему Стэнли, не поднимая взгляд от карт.
— Сейчас мне должно повезти, — говорит молодой человек. — Я хочу отыграться.
Он достает из кармана новенькую долларовую купюру, разжимает пальцы, и та, кружась в воздухе, опускается на коробку перед Стэнли.
Молодого человека зовут Клаудио, он худощав и угловат, с большими темными глазами и ухоженной прической а-ля Пресли. На нем серый в коричневую крапинку спортивный пиджак, прикрывающий складки от сгибов на модной накрахмаленной сорочке, и галстук-селедка. Четыре пальца его правой руки по очереди — от мизинца до указательного и потом в обратном порядке — нервно постукивают по кончику большого пальца.
Стэнли перекладывает доллар Клаудио с коробки на асфальт, присовокупляет к нему одну из своих банкнот, и карты начинают кружение. Его руки двигаются плавно, без спешки, как бы даже с ленцой. Но вот карты замирают. Клаудио делает выбор, попадает на одну из красных семерок, и его доллар перекочевывает в карман Стэнли.
— Попробую еще раз, — говорит Клаудио.
Девчонка подходит к ним, когда Клаудио проигрывает второй доллар; ее приятель подтягивается следом. Они наблюдают за тем, как Клаудио, один раз угадав, потом дважды проигрывает. Гонщик уже заинтересовался.
— Левая, — говорит Клаудио.
— Да нет же, средняя! — вмешивается гонщик. — Король в середине, точняк.
Стэнли открывает левую семерку и забирает доллар Клаудио.
— Хватит мелочиться! — заявляет Клаудио. — Играть так играть.
И кладет на картонку пять долларов. Гонщик приподнимает брови. Стэнли отвечает своей пятеркой, а затем показывает карты — король в левой руке, обе семерки в правой — и начинает свои манипуляции.
Гонщик что-то шепчет подружке, указывая пальцем.
Клаудио напряженно следит за картами, моргает и встряхивает головой.
— Та, что справа, — говорит гонщик.
Стэнли бросает на него сердитый взгляд.
Клаудио кусает губу в раздумьях.
— Правая, — говорит он неуверенно.
Стэнли открывает короля, вручает Клаудио две пятерки и переводит взгляд на гонщика.
— Послушай, приятель, — говорит он, — ты или ставь на кон бабки, или держи свой длинный язык за зубами.
И гонщик достает свой бумажник.