Возле реки Пампы находится могила разбойника Вайара. Когда мы пришли, там поклонялась группа керальских мусульман. Мусульмане почитают Ваяра как святого. Индийские Аяппаны свободно общались с ними, все кастовые соображения временно были забыты. Возле могилы Вайара нам пришлось посыпать наши тела пеплом и поверх пепла поставить на коже точки различных цветов. Гуру-свами после этого дали каждому из нас 5 видов оружия, чтобы нести их к Сабари-мокше, месту, где Аяппа освободил Махиши. Так как я совершал это паломничество в первый раз, Рамнатх дал мне стрелу. Те, кто шли туда во второй раз взяли булавы, в третий ― мечи, в четвертый ― луки, и в пятый ― копья. Мы прошли, пританцовывая, два километра отсюда до Сабари-мокши, и в течение всего пути пели: «Свами дин дака дум, Аяппа дин дака дум». Пение и танцы должны были ввести нас в состояние транса.
Сабари-мокша находится в двух километрах от реки Пампа. Мы должны были положить наше оружие в то место, где Махиши упала замертво. Мы благоговейно смотрели, как процессия носильщиков, священнослужителей и музыкантов вынесла из храма на вершине горы мурти богини Малигаипурам. Богиня приходит, чтобы посмотреть, есть ли среди паломников непорочные юноши (канья-Аяппан или непорочный Аяппан). Присутствие канья-Аяппана означает, что мурти Малигаипурам и Аяппы не поженятся в этом году. Процессия торжественно удалилась.
Мы, паломники, должны были подождать возле Сабари-мокши, пока драгоценности Аяппы прибудут из Панданама. В Панданаме Маникантху нашел его приемный отец. Драгоценности Аяппы несла процессия, возглавляемая человеком, который в состоянии транса нес меч Аяппы. Высоко в небе над носителем меча лениво кружил белоголовый орел. (Обычно таких орлов, как этот, что сопровождал процессию из Панданама к Сабари-мокше, не бывает в Керале). Когда процессия остановилась на небольшой отдых, орел улетел, а когда шествие возобновилось, появился другой орел, который парил над носителем меча до вершины Сабари Гири.
Мы шли в процессии наверх, к вершине горы. На восемнадцать узких каменных ступеней, ведущих к храму, нужно было подняться, удерживая наши узлы на голове. После пуджи паломники спускаются по ступенькам, пятясь назад, чтобы не поворачиваться к храму спиной. Я был свидетелем того, как некоторые люди, вскрикнув, оступались. Когда теряешь равновесие, то невозможно не скатиться вниз по лестничному маршу до самой земли. Я поднялся туда без всяких неприятностей и встал в очередь на абхишеку. Когда подошла моя очередь, я вылил содержимое моего кокоса на маленькое мурти Аяппы, сделанное из панча-лохи (сплав из пяти драгоценных металлов).
Тем временем за закрытыми дверями главного алтаря священнослужители убирали драгоценными украшениями и оружием, принесенными из Панданама, большое черное каменное мурти Аяппы. В сумерки под звуки фанфар открылись двери. И в этот момент — что-то вроде танцующего сияния появилось над Магнитной горой, между Вечерней звездой (Венерой) и другой звездой. Я наблюдал это явление примерно в течение 5 минут, потом оно пропало из виду.
Я был поражен всем тем, что я увидел. Когда я шел вниз с Сабари Гири, я решил посвятить часть моего времени дальнейшим исследованиям эзотерического и сверхъестественного. Но я не был готов пожертвовать моими представлениями о материальном счастье.
Я жил через дорогу от Сундарам Индастрис, один в коттедже, принадлежавшем мусульманской семье. Я стал очень активным на работе, и быстро продвигался по служебной лестнице. Каждое утро перед тем, как уйти на работу, я зажигал ритуальные свечи перед изображением Аяппы в моей комнате. А когда я приходил на обед, то садился перед изображением и повторял Вишну-сахасра-нама-стотрам (Тысяча имен Вишну). Это была единственная санскритская молитва, которую я знал. Я выучил ее от моего отца еще мальчиком. Мой хозяин-мусульманин был очень рад видеть мой строгий распорядок дня, он полагал, что его дом и семья благославлены моим присутствием. Я подружился с его сыном, Ахмадом, моим ровесником.
Но в то же время я вел жизнь «мирского человека», хотя в более мягком, индийском варианте. Как и прежде, я продолжал смотреть кино и общаться с современными парнями и девушками, моими ровесниками. В то время мне и в голову не приходило, что однажды я разом отвергну все эти банальные удовольствия. Но тогда мне удавалось сохранять удачный баланс между двумя противоположными сферами человеческой жизни: религиозно-мистической и обыденной.