- Ещё бы. Было бы не в порядке, ты бы уже в бегах находился. Или на столе у доброго
доктора.
- Кабы вы, начальник, не разрешали вам хамить в ответ, и дня бы на вас не
проработал.
- А куда б ты делся?
- Застрелился бы.
- Успеешь ещё. Номер квартиры?
- Шестнадцать. Пятый этаж. Помощь нужна?
- Да. Приготовьте большой мешок для говна.
Он поднялся вверх по разваливающейся лестнице в самый её конец, упиравшийся в
четыре одинаковых двери, обитых дермантином, и позвонил в ту, за которой от него
прятались. Звенящая тишина сменилась лёгким шуршанием шагов, производимых ногами,
обутыми в мягкие тапочки. Дождавшись повторной тишины, Шабанов снова позвонил,
приведя в замешательство существо, отделённое от него тонким слоем дерева, не способного
защитить ни от пули, ни от слова.
- Димон! - позвал он зловещим полушёпотом. - Открывай, а то дверь вынесу гранатой.
На той стороне колебались недолго. Отчаянье безнадёжности слышалось в каждом
звуке отпираемых засовов. Шабанов предусмотрительно навёл яркий фонарик в район
потенциального расположения глаз добычи, а сам сделал полшага в сторону, избегая мелких
неожиданностей.
- Не стреляйте! - послышалось в проёме распахнутой двери.
- Ты сам дурак, и нас за дураков держишь.
Шабанов шагнул внутрь, попутно увлекая за локоть дрожащее тело.
- Веди в хоромы, хозяин.
При свете тусклой лампочки Димон выглядел попавшей под проливной холодный
дождь курицей.
- Ну что, Дмитрий Николаевич. Не выдержали нервы, или вы уже во время нашей
последней беседы наверняка знали, что попытаетесь таким неуклюжим способом уйти от...
э... правосудия?
- Нервы, - ответил Димон, сглотнув слюну. - А насчёт правосудия — тут какая-то
ошибка.
- Неужели?
Шабанов картинно осмотрелся кругом.
- Мать честная! Да тут сесть некуда — триппер от одного взгляда на диван подхватить
можно. Так что, не ты, Родион, старушку топором расчленил? А? Не ты, безнравственная
сволочь, трахал, теперь уже вдову, безвременно ушедшего от нас титулярного советника
Белковского Е.?
- Доказательства, - потребовал Димон, но звука не произошло — шевелились одни
лишь его губы.
- Водички? - участливо осведомился Шабанов и правым хуком положил жертву на
дощатый пол, покрашенный когда-то в прошлом веке тёмно-коричневой краской.
Димон приходил в себя долго, и Шабанов его не торопил, изучая скудную утварь
квартиры.
- От маменьки в наследство сарай-то достался? - продолжил издевательства он, когда
клиент стал проявлять признаки жизни. - Впрочем, я — тупица. Квартира должна быть
девственно чистой во всех смыслах. Пожалуй, что и убил-таки чужую старушку. За квартиру.
А? Мерзавец?
- Адвоката, - опять, скорее, догадался, чем услышал Шабанов, и без раздумий врезал
тупым носком ботинка в район переносицы упрямца.
Теперь у него появилось гораздо больше времени для ознакомления с помещением, и
он не преминул воспользоваться этой возможностью.
Мебельное убранство говорило о том, что бывший владелец квартиры не испытывал
материальных затруднений в 80-е годы прошлого столетия, а потом его фортуна резко
закатилась, и настали трудные времена. Вообще меблировкой это нагромождение фанерных
ящиков было назвать трудно, и шкафы содержали в себе сомнительные по нынешним
временам вещи: военные награды, паспорта царского периода, фотографии с пышноусыми
мужчинами, рулоны старых неиспользованных обоев. Сколько таких квартир стояло по
Москве, ожидая бесцеремонных наследников, которым не дороги будут ни платяные шкафы,
обклеенные липкой лентой «под орех», ни буфеты без стёкол и дверей, ни даже люстры с
единственным работающим плафоном? Всё отправится на помойку на следующий после
похорон день. А может, и раньше. Пока обречённый на естественную смерть будет доживать
свой век в бесплатной муниципальной больнице.
- Ну, что, очухался? - обратился он миролюбиво к Димону, когда тот повторно пришёл
в себя. - Ты пойми: мне твоего чистосердечного не нужно, и протокол соблюдать я не
намерен. Не услышу от тебя, что хочу, пристрелю прямо здесь и оставлю лежать до прихода
настоящей полиции.
- Кто вы?
- Твой новый начальник. Такой ответ тебя устроит?
Шабанов с хрустом оторвал кусок материи от скатерти на столе. Та легко поддалась по
причине ветхости.
- На вот. Вытри кровь с лица. Противно смотреть.