- Мой бог! А что там с относительностью?
- Ещё запутанней. Речь идёт о связях и зависимостях между массой, скоростью,
временем и прочей ерундой. Считается, что величины эти не постоянны, а относительны, так
сказать.
- И меня это должно волновать?
- Нет, разумеется. Однако только до тех пор, пока не появляются формулы,
доказывающие феномен относительности, а вслед за этим — и некоторые реально
протекающие процессы, построенные на феномене. Что, как вы понимаете, способствует
разбалансированию гармонии.
- Возмутительно!
- Пиздоблядство чистой воды! Согласен с вами, Ваша Светлость.
- Пожалуй, я пойду прогуляться в Сад Ощущений. А вы тут давайте, закругляйтесь
поскорее.
- Слушаюсь!
Я чувствую его присутствие, хотя и не вижу. Не знаю, как. Не знаю, чем. У меня и
органы-то все не мои. Висят на мне, как ёлочные гирлянды, как чужеродные предметы.
Собственно, и сам я — это не я, но лишь адаптер к окружающей меня среде. Тем не менее, он
здесь. Он меня видит. Но не выходит из укрытия. Боится. И я его прекрасно понимаю.
- Алло, «Номер Один», ты здесь?
Молчание.
- Есть хорошие новости. Не хочешь их послушать?
Тишина.
- Ладно. Сиди там. Я и так могу.
Прочищаю горло. Театрально, как сказали бы люди.
- Мы уходим. Навсегда. Проект закрыт. Отныне вы сами будете определять свою
судьбу. Решение принято на самом верху, так что вероятность его отмены чисто
теоретическая — в пределах одной миллиардной процента. Откуда такая точность,
спрашиваешь ты меня. А это не цифры. Это рамки допущения.
Он всё равно не показывается на свет.
- И ещё хочу тебе сказать: за вас боролись. Рисковали карьерами и общественным
положением. В вас верили, в конце концов. Согласись, это показательно. Я бы на твоём месте
испытывал гордость за человечество. Впрочем, ты ведь горд, не так ли?
Хулигански пинаю ногой камень, попавший на пути моего нарезания академических
кругов. Он летит и расшибается об стену. Эхо сильно преувеличивает размеры разрушений.
- Но есть и одна меркантильная причина, по которой мне нужно было встретиться с
тобой. Артефакты. Они вам больше не нужны. И даже в чём-то опасны. Да к чёрту
объяснения! Они принадлежат нам. Так что верните, будьте любезны.
Это пустая формальность, впрочем. Я смогу забрать их и так. Но мне важно, чтобы
они сделали это своими руками. И я вижу её, эту руку, возвращающую некогда полученный
без всяких условий дар.
- Объяснения для своих придумай сам. Нас это не касается. Не думаю, что у тебя
возникнут с этим проблемы.
Это я так прозрачно намекаю на их фольклор и обширный слой мифологии.
- Ну, что, поцелуемся на прощанье?
Пожалуй, я перегибаю палку. Да, перегибаю. Точно. По привычке. Для его же пользы.
Именно поэтому дальнейшее общение нужно прекращать — его польза меня больше не
волнует.
- Ладно. Не унывай. Пока.
Я становлюсь для него облаком пара. Или электрической искрой. У меня сегодня ещё
очень много дел. Нужно отчитаться, сообщить последние детали завершения проекта. И,
кончено, избежать обвинений в бездарно проваленной операции по поимке «крота».
Впрочем, они не посмеют. «Крота» вычислить трудно. Почти невозможно. Особенно, когда
ты сам и есть этот «крот».
30
- Он умер, - тихим голосом произнесла Катя.
- Кто? - не поняла Алиса.
- Рома.
Алиса силилась понять услышанное, но смысл всё равно ускользал от неё.
Получалось, что умер труп пацана, которого Катя застрелила пару месяцев назад, и который
потом предлагал ей руку и сердце. Хаос лишь растекался в её голове густым бесформенным
киселём.
- Ты снова ему помогла?
- Нет, он сам.
- Где он?
Роман действительно был не подвижен и даже с большого расстояния производил
впечатление покойника, которого слишком долго не могли найти. Алиса зажала пальцами
нос.
- Какая вонь!
- Его нужно похоронить, - сказала Катя, которую, казалось, не волновали все эти
запахи.
- Делай, что хочешь. Только меня не бери в помощники.
- Да. Я сама.
Она убежала выполнять эту трудную и бессмысленную миссию. Как по рельсам,
заготовленным для неё чьей-то извращёно-мудрой рукой.
Шабанов позвонил пятью минутами позже.
- Ты уже в курсе? - без предисловий спросил он.
- Чего?
- Значит, нет.
Алиса обернулась и посмотрела на крошечную фигурку Кати, бредущую по пустырю