Выбрать главу

— Мистер Лоренс отбыл в Австралию две недели назад, — ответил портье.

— Живой! — ахнула Присцилла. И тут же провалилась в пропасть: «кого же я тогда убила?»

— Да, мадам, абсолютно живой, — удивляться портье, кажется, не умел. — Съезжая из отеля, пребывал в отменном настроении и самочувствии.

«Раффлз» был прекрасен. Сияющая белизна стен и колонн, мрамор и темное дерево пола, изысканные золотые канделябры, чудесные ковры. Мягкий свет пронизывал комнату, пахло цветами и пальмами из сада и мастикой от пола.

Присцилла сдвинула москитную сетку, легла на кровать. По потолку прошла рябь. Прис расстегнула рукава, раскинула истерзанные руки — пей! Она признавала право тени убитого питаться жизнью убийцы — до тех пор, пока грех не будет искуплен, если это возможно. Да и чёрт с нею теперь, с жизнью этой!

— Кто ты? — спросила она в никуда.

Тьма спустилась на нее с потолка, подмяла под себя. Присцилла почувствовала во рту горечь, левую руку обожгло болью. Дышать стало трудно. Она закрыла глаза и подумала о том, как перед смертью мать отдала ей крохотный пузырек синего стекла.

— Забери, Прис, — попросила мама, облизнув сухие губы. — Выброси. Только аккуратно. Не знаю, куда. В уборную? Нет, вдруг разобьется, выгребать приедут — отравится кто-нибудь… Ох!

Вставать она уже не могла, на подушках поднималась с трудом.

— Что это, мама? — Присцилла рассматривала на свет прозрачную жидкость под притертой крышкой.

— Я помню, как умирала твоя бабушка, — невпопад ответила мать. — Ужасно, совсем не по-христиански. Два года назад, когда я нащупала у себя в груди первый большой узел, я достала цианид у знакомого ювелира в Лондоне. Хотелось иметь выбор, даже если он между болью и грехом. Но теперь, в самом конце, я не выберу грех.

Она протянула руку и погладила дочь по щеке. Присцилла сидела рядом на кровати, беременный живот натягивал платье.

— Спрячь пузырек, Прис, — попросила мать. — Не отдавай, даже если я умолять буду. Потом мне в гроб положишь.

— Присцилла! — громко позвал Джеремайя из гостиной. Прис вздрогнула, хотя это был лишь первый год после их свадьбы и он ее еще толком не бил — ну, не считая редких пощечин и щипков.

Мать заметила, заплакала.

— Прости меня, Прис, — сказала она. — Не надо было тебя замуж заставлять… Я как лучше хотела…

Она трижды просила Присциллу вернуть пузырек. Но когда приступ проходил, каждый раз благодарила, что дочь не отдала.

Утром ее последнего дня Прис улыбнулась молочнику и сказала, что да, дождя, наверное, сегодня не будет. Когда она вернулась на кухню, Джеремайя отвесил ей за это такую пощечину, что кожа на скуле лопнула. Он ушел в лавку, а Присцилла баюкала у щеки ледяной компресс и старалась не плакать.

Мать открыла глаза, наконец не замутненные болью, и долго смотрела на нее.

— Пять капель — быстрая смерть, — сказала она. — Чем меньше, тем дольше. Если всего каплю, то будет мучиться, но коронер не поймет. Цианид впитывается в кожу, надевай перчатки.

— Мама! — всплеснула руками Присцилла. Но мать закрыла глаза и больше уже их не открывала.

Присцилла, стоя у гроба, собиралась положить пузырек матери в руку. Но не положила.

Джеремайя мечтал о большой семье — выводке послушных, опрятных мальчиков в бархатных костюмчиках. Когда доктор сказал, что детей у Присциллы больше быть не может — телу дорого дались первые роды — муж начал бить ее по-настоящему.

Всегда продуманно, аккуратно, чтобы не сильно повредить.

Всегда за дело — когда она была в чем-то виновата.

— Смотри, что ты заставила меня сделать, Прис, — говорил он. — Я не хочу делать тебе больно, но долг мужа — воспитывать жену.

Он лгал. Ее боль распаляла в нем желание, он пользовался своими супружескими правами страстно и подолгу.

Он вступил в наследство ее матери — теперь коттедж принадлежал ему, ведь Присцилле, замужней женщине, владеть имуществом не полагалось.

— Мы поедем в Сингапур, — говорил Джеремайя, сидя за столом и разбирая письма. Он любил хорошую бумагу, перьевые ручки, запах чернил. — Мой торговый партнер обещает, что уже через три года мы сможем удвоить капитал. Я поеду первым, все подготовлю. Буду тебе писать, как и что.

Присцилла смотрела, как он заклеивает письма, проводя языком по полоске клея и придавливая уголок. На следующий день она купила на почте большой конверт из лучшей кремовой бумаги и старательно подписала его на свой адрес. Надела перчатки и добавила в ложку клея одну каплю из синего пузырька. Кисточкой нанесла на полоску на конверте и высушила. Кисточку, ложку и перчатки сожгла в тлеющей в глубине сада груде зимнего мусора. Перед отъездом отдала конверт мужу.