Дышать было трудно. Я не могла сдвинуться ни на сантиметр, не могла расправить плечи, не могла пошевелить руками. Внутренняя дисциплина рассыпалась, я паниковала и выла, как пойманное животное.
Я слышала тихий, исполненный злобы и безумия, голос под сводами пещеры. Он шептал мне, что я сучка, маленькая ничтожная тварь, и со мной только так и надо, давить меня надо, к ногтю меня. Я не знаю, сколько это длилось, но я совсем обессилела и отчаялась. Когда меня кто-то сильно потянул за ноги, я уже ничего не соображала.
— Ну тихо, тихо ты, — говорила Янка, и обнимала меня, и гладила по спине. — Всё, всё, я тебя вытащила, перестань. Конечно, страшно, ужасно так застрять, кто угодно бы штаны намочил. Ну Танечка, ну хорошая моя, ну успокойся.
Я хватала ртом воздух, скорчившись на земляном полу пещеры, горло хрипело и булькало. Я лежала у Янки на коленях, полубезумная, а она гладила меня по волосам, и всё говорила, говорила.
И мне казалось — это утешает меня моя мама, никогда не встреченная мною девочка из прошлого, вырастившая меня в своём теле и заплатившая за это кровотечением и смертью.
— Ты была как Винни-Пух, — говорила Янка. — «Потому что у кого-то слишком узкие норы», помнишь? Голова снаружи, лапы внутри. Но только такой ужасно мрачный Винни-Пух, худой, боевитый… в мокрых джинсах… в темноте… в загробном мире…
Я рассмеялась и разрыдалась одновременно, дрожь прошла, я поднялась на ноги, они выдержали. По стеночке я вышла из пещеры, всё вокруг показалось ослепительно прекрасным — дорога, озеро, лес, дуновение ветра на моём лице.
— То, что нам нужно — за стеной, — сказала я. — Но я не знаю, как туда попасть. Проход — ловушка, он теперь стал еще уже, мне не пролезть никак. Я не знаю, как дальше. Совсем не знаю, хоть плачь. А сдаваться нельзя.
Яна прищурилась, глядя вниз, в долину.
— А если бы стены не было? — спросила она. — Если бы мы её взорвали?
Я проследила за её взглядом — она смотрела на лагерь археологов. Как раз в эту минуту там прогремел взрыв, в воздух поднялось пыльное облако.
— Пойдем торговаться за динамит.
— Нам нечем торговаться, — сказала я, снимая с мотоцикла стальную жердь и следуя за ней вниз по дороге. — У нас ничего нет.
— Надо попробовать, — ответила она решительно. — Что-нибудь придумаем.
— А что они вообще тут раскапывают?
— Древние сокровища, — сказала Янка, не оборачиваясь. — Батя недавно видик достал, а у мамы в магазине видеопрокат открыли. Мы «Индиану Джонса» раз сорок посмотрели.
— Слушай, а в озере можно искупаться? Ну и… постирать?
Яна посмотрела на серебристую поверхность озера и повернулась ко мне.
— Наверное, не стоит. Недавно попалась кассета с «Челюстями». Очень впечатляющее кино. Лучше в речке. Там, где мелко совсем.
— Акулы в море живут, — сказала я. — В соленой воде.
Янка пожала плечами.
— Вода и вода. Глубоко же.
Не знаю, действительно ли в эту минуту мелькнул в блестящей ряби озера темный плавник и огромная зубастая пасть, или мне только показалось.
— Нет, извините, юные леди, но динамит нам нужен самим, — говорил загорелый плечистый археолог, сдвигая шляпу на затылок. У него были изумительные ровные губы в окружении тёмной щетины. Под незастегнутой рубашкой виднелись литые мышцы груди, переходящие в кубики пресса. Я сглотнула и заморгала.
— Он вам не нужен, вы ненастоящие, — допустила Янка грубую дипломатическую ошибку. Красавец хмыкнул, сплюнул в пыль, заложил большие пальцы за ремень.
— Идите, куда шли, дамы, — сказал он ровно. — Нам некогда спорить с сумасшедшими. Мы вот-вот доберемся до внутренней камеры тайной пирамиды. Там, в саркофаге мальчика-фараона, ждёт нас гигантский рубин «Кровь Ра».
За его спиной уходил вдаль огромный пыльный лабиринт из песчаника. В ближайшей к нам части его пол был сложен из блоков с вырезанными на них буквами. У нас на глазах мужик в белой чалме начал переходить на другую сторону, ловко прыгая с буквы на букву. Внезапно пол под ним провалился, он закричал, несколько секунд балансировал на краю, но потом все-таки упал в тёмный разлом.
— Никак не запомнит, как пишется «Анубис», — равнодушно сказал красавец и закурил сигару. — Можно перейти и через «Ра», но буквы всего две, надо очень далеко прыгать.
Мой взгляд упал на походный стол в тени высокого полевого шатра. Я прошла к столу и подняла с него небольшую серебряную флягу. На дне её что-то плескалось, я, не глядя, вылила остатки на землю.