— Форсированный мат, — сказал Вик. — Мне времени хватит. Прости.
Ливанец так и не сделал ответного хода. Оставшиеся полторы минуты он просидел недвижно, уставившись на зависший флажок. Потом, когда флажок рухнул, завалился со стула навзничь…
— Нерчинск, — за десять секунд до срока назвал город Вик.
«Засчитано. Минута пошла!».
— Карфаген, — последовал мгновенный ответ.
Впервые со старта электронный арбитр мигнул оранжевым. Вик подался вперёд, его пробило испариной. Оранжевый означал, что ответ спорный. Теперь решение в течение минуты предстояло принять тройке судей. Если оно окажется отрицательным, то москвича, покрытого простынёй, унесут на носилках в морг.
— Внимание, — донёсся до Вика голос ведущего. — Уважаемые зрители, города под названием Карфаген на Земле нет. Но он существовал в древности, это доказанный наукой факт. Итак, ответ засчитан. Минута пошла!
Вик смахнул со лба испарину. Долгие двадцать секунд он пытался сосредоточиться, но это не удавалось — разочарование было слишком велико. Мобилизоваться, в конце концов приказал он себе. Сосредоточиться!
— Нарва.
«Засчитано. Минута пошла!».
В третьем раунде жребий выпал на соотечественника, Дениса Савельева из Мурманска. Сильные стороны — ловкость, находчивость, эрудиция. Слабые — мощь, меткость, выносливость.
— Внимание, — объявил тогда ведущий, — сейчас мы огласим вид единоборства, и пусть победит сильнейший! Итак — поэтическое соревнование! Каждому из соперников предстоит сочинить четверостишие о любви — экспромт. Победит лучшее. Десять минут, время пошло!
Вик выиграл этот раунд с ходу, потому что любовный катрен был им давно уже сложен. Влюбился он вскоре после того как окончил школу. С первого взгляда влюбился, безнадёжно и напрочь. Девушку звали Мариной, была она единственной дочерью крупного чиновника из городской мэрии. Ещё была она смешлива, общительна и чудо как хороша. Долго морочить Вику голову Марина не стала и после пары скоротечных свиданий со всей деликатностью объяснила, что бедность пускай и не порок, но уж точно не предмет для гордости, поэтому Вику лучше подыскать кого-нибудь под стать себе.
Той же ночью он написал первые в своей жизни стихи. Неумелые, пафосные, но от сердца. Наутро порвал их и отправился в вербовочное агентство.
Я убил его, навязчиво думал Вик, безотрывно глядя на мёртвого Дениса, которого поспешно укладывали на носилки. Убил бесчестно, исподтишка, заготовленным впрок стихом. Несостоявшаяся любовь нежданно-негаданно обернулась оружием. Кинжалом в спину…
— Антверпен.
«Засчитано. Минута пошла!».
Набережные Челны, Ньютон и Новый Афон. Держать! Нальчик — было, Николаев — было. Ногинск — было. Ну же, ну!
— Ницца, — за пять секунд до срока нашёл новый ход Вик.
«Засчитано. Минута пошла!».
В четвёртом раунде были бои без правил. И ловкий, вёрткий парень из Йоханнесбурга со смоляной кожей, идеально ровными белыми зубами и навыками прирождённого уличного бойца. Вик был крупнее и выше на полголовы, но противник проворнее и резче. Бой длился без малого полтора часа. Истошно орали с трибун жаждущие смертоубийства зрители. Ринг качался, ходуном ходил под ногами. Саднили сбитые в кровь костяшки пальцев, и расплывалось, будто в туманном мареве, чёрное, ставшее беззубым лицо. И сквозь это марево, сквозь вязкий, удушливый воздух Вик, собрав последние силы, нанёс сложенными в замок кулаками последний удар — в переносицу, сверху вниз.
Он наверняка был таким же, как я, озираясь, пока брёл к раздевалке, беспорядочно думал Вик. Способным, дерзким, отчаянным, приученным с детства пробивать себе путь кулаками. И я его… Своими руками…
Держать! Держать запас. Нью-Йорк — было. Новокузнецк — было. Назарет — было. Нью-Йорк — да было же, чёрт возьми! Вик чувствовал, что начинает уставать. Держать! Выносливость и упорство — его самые сильные стороны, его главные козыри. Детская игра, в итоге которой — смерть, длилась вот уже третий час. Противник наверняка устаёт тоже — его ответы уже не так быстры, Вик успевает получить передышку всякий раз, когда передаёт ход. Держать! Пять секунд осталось. Три. Две. Одна…