Отпели заупокойные молитвы, отзвенели торжественные трубы.
Однажды Гридасов сказал Паулю, чтобы тот объявил во взводе, что надо пожертвовать дневной паек голодающим в Советской России.
Пауль не поверил и переспросил:
— Кому жертвуем?
Он знал: там голод страшный. Но чем страшнее, тем легче будет вернуться русской армии, тем безогляднее будут ее поддерживать.
— Народу жертвуем, — ответил Гридасов, зло прищуриваясь. — Может, конечно, комиссары все заберут, не исключаю…. Только думать не хочу об этом. Мы свое дело сделаем, а там как Бог даст!
— Хорошо, — согласился Пауль. — Когда-нибудь это нам зачтется… хотя бы за Артамонова.
— Зачтется или нет, — не знаю, — хмуро произнес ротный. — Покойников с кладбища не носят. Объяви во взводе про паек!
— Тогда я сдам паек и за него, — решил Пауль. — Ты не сердись. Это нужно.
Во взводе согласились пожертвовать все. Одни с равнодушием, подчиняясь, другие — с душевным подъемом, словно вступали на путь возвращения. То же самое было и в роте, и в полку, и в корпусе.
Корпус склонял голову перед далекой Родиной, на один день любовь отодвинула ненависть.
Спустя два месяца Пауль со своим полком погрузился на пароход «Решид-паша», идущий в Варну. В последний раз он видел городок, приютивший его в горе-злосчастье, уютную квадратную бухту, высокую башню-маяк Фэнэра, маленькие дома под тополями и платанами.
Они уходили навсегда. Больше никогда не будет здесь русских людей, постепенно обветшает Памятник, развеется дерн с могил, рухнут кресты. Прощай, Галлиполи, они уносят свой крест дальше…
В Константинополе пароход остановился на рейде Мода, принимал груз, и Пауль неожиданно встретил Нину, сопровождавшую каких-то выздоравливающих больных.
Она похудела, зеленые глаза на загорелом лице радостно смотрели на него.
— Господи, я думала, ты остался в Крыму, как Артамонов! — сказала она. — Ну слава Богу… А я собираюсь в Прагу. Хочешь, направим тебя в Прагу учиться в университете?
— Я пока останусь с корпусом, — ответил Пауль. — Мы ведь должны держаться вместе… Знаешь, Артамонов тоже был с нами…
И он поведал ей о расстреле Артамонова.
Она подняла голову вверх, посмотрела на солнце, потом зажмурилась, сдавила зубами губу, повернулась к городу, полному красоты белых дворцов и минаретов, провела рукой по лицу, и прижала руку к горлу.
— Лучше бы его расстреляли в Севастополе красные! — тихо вымолвила она.
Пауль молчал, смотрел на нее единственным глазом и вспоминал, как с Артамоновым и Судаковым защищали её от толпы.
— Значит, не судьба, — сказала Нина. — Ну прощай, мой спартанец, вдруг ласково произнесла она и поцеловала его. — Новая начинается жизнь. Бог даст, тебе и мне еще улыбнется счастье.
Пауль отвернулся и вытер слезу.
Собранные вместе горем они уходили, как те легендарные триста спартанцев, на чьем примере их воспитывали в гимназии, уходили в свою русскую трагедию, ненужные сейчас родине и неотторжимые от нее.
Об авторе:
Святослав Юрьевич Рыбас впервые в России создал ряд литературных биографий — Петра Столыпина, генералов Белого движения Александра Кутепова и Петра Врангеля, героя Первой Мировой войны генерала Александра Самсонова. Святослав Рыбас также известен как автор повести «Зеркало для героя», по которой был поставлен одноименный кинофильм. В сфере общественной жизни Святослав Рыбас был в числе немногих инициаторов восстановления Храма Христа Спасителя.