— Знаешь, Олег… — сказал Никифоров, помолчал, махнул рукой. — Ладно! Пошли в диспетчерскую, откроем заказ-наряд. — Решив отказать, он согласился, но вместо облегчения почувствовал досаду.
— Счастье — это благо индивида, — засмеялся Кипоренко. — Ты могучий человек, Саша!
Они пригнали машину на кузовной участок. Мастер Верещагин хмурился, не смотрел в глаза Никифорову и долго думал, кому ее дать. Должно быть, помнил утреннее заседание месткома. Никифоров не торопил. Он знал, что кузовщики заняты и что за опоздания отвечать Верещагину. Когда мастер, усмехнувшись, сказал ему об этом, Никифоров взял его под руку.
— Ты все понимаешь. Но я прошу…
— Просьба начальства — приказ для подчиненного, — укоризненно ответил Верещагин.
— Не приказываю, а прошу.
— Нет, Александр Константинович. Я не могу, — сказал Верещагин. Стыдно.
Кипоренко стоял за спиной Никифорова, не вмешиваясь. Директор повернулся к нему, думал, что Олег найдет какой-нибудь обаятельный дипломатический ход, но тот отвел глаза.
— Понимаю, — сказал Никифоров Верещагину. — Хочешь, чтобы я приказал? Вот заказ-наряд. Чтоб через два часа заменили крыло!
— Хорошо, — глухо отозвался мастер.
— Идем с Филимоновым потолкуем, — сказал Никифоров и направился к бригадиру, который вместе со сварщиком Славой доделывал красный фургон.
— Зачем же лбами нас сталкивать? — спросил Верещагин.
— Да не лбами! — воскликнул Никифоров. — Не лбами, Гена! Сейчас увидишь.
Филимонов и Слава привинчивали задний бампер. В свежепокрашенной крышке багажника отражались две склонившиеся головы.
— Здорово, мужики, — сказал Никифоров. — Заканчиваете?
Сверкнув белками, Слава взглянул из-под нависших волос и с усилием довернул ключ. Ключ звякнул об пол. Слава встал. Филимонов, стоя на коленях и согнувшись, привинчивал о другой стороны.
— Сейчас, сейчас, — сказал он. На обнаженной руке под развилкой толстых вен перекатилась выпуклая мышца.
Слава вытер руку о штаны и протянул Никифорову. Директор пожал и спросил:
— Ты был на зональном конкурсе?
— А вы забыли? — Усики Славы от улыбки расползлись по губе. — Мы с Платоновым…
— Платонов за тридцать минут заменил крыло, — сказал Никифоров. Думаю, теперь ты бы тоже смог.
— Я и тогда мог.
— Раньше вы меняли крыло два дня. Боялись к автомобилю подойти.
— Ну раньше! А сейчас мы корифеи.
— Ай да Слава! — засмеялся Никифоров — Ну, замени-ка крыло не за тридцать минут, а хотя бы за час.
— А чего? — ответил Слава. — Давайте. Где машина?
— Что вы из меня дурачка делаете? — крикнул Верещагин. — За нарушение очереди наказываете, а сами-то что? Для нас одни законы, а для вас другие? Я бы на вашем месте… — Он быстро пошел прочь, высоко держа голову.
Никифоров посмотрел вслед мастеру и покраснел.
— А он мне нравится, — сказал Кипоренко — В молодости все хорошие. Слава богу, что он не на твоем месте… Xa-xa!
«Что он, дразнит меня?» — подумал Никифоров, но, поглядев в ясные глаза приятеля, понял, что Кипоренко не по себе.
— Ничего, Александр Константинович. — Бригадир наконец встал. — Он и впрямь молодой. А крыло мы заменим. Раз надо, так надо.
Никифорову снова почудилась насмешка. У него появилось ощущение, будто его несло юзом по гололеду. Отступать было поздно.
— Это Олег Кириллович. — Никифоров кивком показал на Кипоренко, по-прежнему улыбавшегося простодушно-обаятельной улыбкой. Дипломат-международник. Объехал весь мир. Сейчас ему надо помочь.
— Здравствуйте, — сказал Кипоренко, протягивая Филимонову руку. — Очень приятно.
— А что, надо так надо. — И бригадир пожал ему руку.
Перед отъездом Кипоренко обнаружилось, что у него украли из моторного отсека итальянскую сирену. Никифоров собрал кузовщиков и сказал:
— Найдите, очень прошу. Наказывать не буду.
Минут через десять сварщик Слава принес в кабинет спаренный рожок сирены, похожей на две дудки, — отыскал в инструментальном шкафу. Никифоров не спрашивал, в чьем именно, спросить же очень хотелось. Может быть, поэтому он ничего не сказал Кипоренко, просто попрощался и пошел, не дожидаясь, когда машина приятеля тронется с места.