— Люди должны сейчас жить. Для этого им нужно сегодня создавать экономические условия. До завтра они могут не дотянуть.
— Ошибаетесь. Вы мыслите категориями промышленных центров, где человек должен все покупать, а для этого получать зарплату. У нас не так. В наших аграрных областях земля кормит. Давать надо только чай и хлеб. Я даю. Мало, но с голоду никто не умирает. Никто не возмущается. Все в нашей области теперь знают, сколько стоит жизнь, а на севере пусть думают.
— Это… Для меня дико. Рабство какое-то.
— Называйте, как хотите, но другого выхода мы не видим. Сегодня за обедом нашего раиса послушаете. Думаю, многое для вас прояснится.
— А не боитесь, что народ, пока вы за власть боретесь, разбежится? Ведь границы открыты.
— Все не разбегутся. Тех, что останутся, нам хватит. По моему мнению, у нас людские излишки. А уехавшие все равно будут Республику кормить. Здесь иные понятия о семье, чем в России. Бегуны станут семьям помогать.
— Я очень вас уважаю, Абдулло Рахимович, но согласиться с такими умозаключениями не могу. Мы уже один раз рушили все до основания.
— Вы не торопитесь с выводами. Посмотрите на нашу действительность. На историю. Я же политэкономию изучал. «Капитал» читал. Да и партийный билет берегу. Спорить с экономическими законами не собираюсь. Мои доводы касаются только текущего момента. Помните — шаг назад, два шага вперед. Сегодня — шаг назад. Возьмем власть и будем думать о двух шагах вперед.
— Вольная трактовка… Спорить не хочу. Может, я действительно что-то не понимаю. Поедемте на винзавод. Посмотреть на такое производство мне интересно. Да и в плане бизнеса — алкоголь в нашей стране стоит на первом месте по доходности. В Москве у меня имеется хорошая схема реализации. Может, ваше вино выгодно в Москве продавать. У вас оно из-за мусульманизации скоро станет невостребованным. Про водку в Коране ничего не сказано, а на вино есть однозначный запрет.
По дороге на винзавод с кортежем машин поровнялся УАЗ. Мужчина с его пассажирского сиденья знаками попросил остановиться. Кортеж встал. Из УАЗа выскочил военный с погонами капитана и подбежал к «Волге». Абдулло Рахимович опустил боковое стекло и спросил:
— Что произошло?
Капитан приложил ладонь к козырьку фуражки и ответил:
— Могу доложить только лично.
Абдулло Рахимович, вздохнув и укоризненно покачав головой, покинул автомобиль. О чем докладывал капитан, Родик не слышал. Абдулло Рахимович вскоре возвратился и сообщил:
— Все наши планы отменяются. Серьезное происшествие. Надо срочно выдвигаться в район… э-э-э… километров пятьдесят-шестьдесят. Вы можете остаться здесь и ждать моего возвращения, или, если хотите, едем со мной. Как долго мы там пробудем — не знаю. Выбирайте.
Родик понял, что решение его вопроса отодвигается на неопределенное время. Оставаться одному ему не хотелось, ехать же неизвестно куда после всего увиденного было страшно. Однако он понимал, какого ответа от него ждут, и предпочел остаться с Абдулло Рахимовичем.
Сборы были недолгими. Уже знакомый Родику кортеж автомобилей пополнился грузовиком с солдатами. Родику было любопытно, куда они едут, и он спросил:
— Если не тайна, что случилось?
— Вообще-то тайна, но не для вас. Несколько дней назад из-за границы пришел большой отряд. Часть его проникла в глубь нашей территории. Было введено особое положение и установлены новые посты. Несмотря на это, диверсанты проникли и подожгли склады боеприпасов. Посты усилили, а сегодня два отряда усиления устроили перестрелку. Что-то не поделили. Погибли люди. Оголился участок.
— Зарево, которое я сегодня ночью видел, — это пожар на складах?
— Вероятно, но наша задача другая.
Больше Родик расспрашивать не стал, не желая ставить Абдулло Рахимовича в неудобное положение, и занялся дорожными наблюдениями.
Горная дорога проходила по живописным местам — то вдоль бурлящей реки, то по краю каменистых оврагов, то между возделанными прямоугольными огородиками, обнесенными причудливыми заборами из самана.
Наконец кортеж остановился около изгороди из сетки, за которой просматривалось одноэтажное здание.
Абдулло Рахимович вышел из автомобиля. Родик последовал за ним. Вооруженные люди тут же окружили их и проводили в здание. Внутри оно имело планировку типичного советского учреждения. От входной двери просматривался зал, вероятно используемый для собраний. Абдулло Рахимович направился к этой двери, увлекая за собой Родика. В зале на сдвинутых письменных столах стояли закуски и бутылки. Абдулло Рахимович по-хозяйски расположился во главе стола, предложив Родику занять место рядом. Остальные толпились у двери, бряцая оружием. Среди них Родик узнал нескольких мужчин, с которыми его еще вчера знакомил Абдулло Рахимович, но многих он видел впервые.