Абдулло Рахимович, сопровождаемый красивым крупным мужчиной с восточной внешностью, непривычными для Таджикистана длинными волосами и каким-то просветленным взглядом, появился, когда уже стемнело. Вид этого мужчины поразил Родика. Выходец явно не из Советского Союза, он напоминал героя какого-то фильма про послереволюционных басмачей. Одет он был соответственно. Белый, пошитый на заказ у хорошего портного, спортивного покроя костюм с пиджаком, застегнутым, несмотря на еще ощущаемую дневную духоту, на все пуговицы. На левой руке — золотой перстень с крупным красным камнем. Показавшиеся из-под манжета рубашки массивные из желтого металла часы с несколькими циферблатами и другими неизвестными Родику атрибутами, выглядели очень дорого. По-русски мужчина говорил свободно и почти без акцента, хотя и как-то несовременно, употребляя отжившие обороты речи. Абдулло Рахимович не стал его представлять, а лишь объяснил ему, кто такой Родик. Анзур вел себя с этим мужчиной, как с давним знакомым.
Вскоре за столом появилось еще пять-шесть мужчин, среди которых был Нурмат — заместитель Абдулло Рахимовича.
Ужин прошел без происшествий, и единственное, что мучило Родика — это вопрос о том, где он будет ночевать, а утром приводить себя в порядок. Никаких удобств в здании он не увидел. Даже туалет находился во дворе. Ответ на этот вопрос он вскоре получил. Абдулло Рахимович предложил укладываться спать, и Родик вслед за ним прошел в один из кабинетов. Там стояло несколько письменных столов и стульев. Сопровождающий их мужчина, извиняясь, сдвинул столы, положил на них курпачи[70] и подушки. Такую же лежанку он изготовил на полу.
— Походные условия, Родион Иванович. Вы, как почетный гость, будете спать на столе, а я на полу.
— Может, лучше наоборот? — предложил Родик, подумав, что ночью может свалиться.
— Что вы! Наши обычаи этого не позволяют, вы же знаете.
Родик смирился и всю ночь просыпался, следя за положением своего тела и постоянно соскальзывающих курпачей.
Из-за этого он проснулся очень рано, когда солнце только всходило, наполняя комнату радужными бликами. Боясь разбудить Абдулло Рахимовича, Родик лежал, не зная, чем себя занять. Поворочавшись на жестком ложе, он решил попробовать тихо покинуть помещение и приступить во дворе к утреннему туалету. Это ему удалось, и вскоре он, устроившись на крыльце, наслаждался прохладой и красотой пейзажа с контрастными очертаниями гор на фоне бескрайнего голубого неба. Вероятно, Родик, плохо выспавшись, задремал. К действительности его вернул гулкий топот. Дверь здания открылась, и появился мужчина. Что-то необычное было в его походке, и, только присмотревшись, Родик понял: он держал между локтей ноги человека, остальную часть которого, прикрытую рваной майкой, нес второй мужчина. Они медленно прошли мимо Родика, пересекли двор и направились в сторону припаркованных автомобилей. Послышались какие-то стучащие звуки, потом затрещал стартер, и Родик увидел над забором тент отъезжающего грузовика. От посетивших его догадок разрушилась идиллия зарождающегося утра. Тревога в который уже раз посетила его.
За завтраком Абдулло Рахимович сообщил, что отмененная вчера встреча состоится сегодня. Родик обрадовался предстоящему возвращению в город, но Абдулло Рахимович разочаровал его, пояснив, что для этого им необходимо сразу после завтрака переехать в другой район.
Ехать пришлось очень долго — более четырех часов. Занять себя было нечем, каких-то тем для разговоров не нашлось. Родик как можно удобнее устроился на заднем сиденье «Волги» и постарался заснуть. Однако непрекращающаяся тряска мешала этому, и, когда машина остановилась, Родик почувствовал облегчение, надеясь, что это конец пути. Выйдя из автомобиля, он понял, что это не так. Дорогу перегородил бульдозер.
— Придется подождать, — сообщил Абдулло Рахимович. — Возможно дорога заминирована.
— Если найдут мины, то поедем назад? — уточнил Родик.
— Нет. Сейчас бульдозер проедет, а потом мы. Если мины есть, то они взорвутся.
Родик, не одобряя такой способ разминирования, решил в полемику не вступать, а просто понаблюдать. Бульдозер пропал из вида, и звук его мотора уже почти не был слышен, когда произошел взрыв. На дорогу со склона прилегающей к ней горы посыпались камни.