— Хорошо. Прокомментируйте восьмикратное повышение цен на хлеб.
— Никакого повышения нет. Это совершенно другие процессы. Во всех странах бывшего Союза так. Деньги обесценились, а хлеб, как был хлебом, так им и остался. Беднейшим слоям мы выдаем его бесплатно. Скоро у нас будет своя валюта, и все станет по-прежнему.
— Допустим. А как вы относитесь к отделению Ленинабадской области от Таджикистана?
— Резко отрицательно. Наша республика должна быть целостной. Наш Верховный Совет выразил по этому поводу ясное мнение. Мы, я имею в виду Народный фронт, такого не допустим. Отдельные отщепенцы, конечно, есть. Кенджаевщина нами осуждается. Нам с такими людьми не по пути. Это предатели. Мы строим и построим новую единую республику. Без исламистов и без отщепенцев, старающихся поссорить нас с нашими старшими братьями и растащить республику на отдельные ханства. Это все, что я намерен вам сказать. Хоп. Дайте мне общаться с друзьями.
Корреспондент, поняв, что добиться большего не удастся, удалился, а Абдулло Рахимович обратился к Родику:
— Таких в республике сейчас много. Война кончилась. Стало не опасно, и они понаехали. Материала много. Чего только стоят события на двенадцатой погранзаставе. Кстати, завтра мы окажемся совсем близко оттуда. Будем резать барана в очень красивом месте. Мне надо с братом пообщаться.
Мысли Родика, прерванные корреспондентом, снова вернулись к сцене, увиденной около палатки. Стало мучительно стыдно за свое бездействие, но он подавил в себе это чувство, выпив полную пиалу водки…
Вскоре начало смеркаться. Застолье осветили прожекторы. В их неровном свете пляшущие женщины, покинувшие свои места гости и разгоряченные выпитым солдаты создавали сюрреалистическую картину. Родику стало не по себе, возникло ощущение опасности. Он поделился этим с Абдулло Рахимовичем. Тот выслушал и дал команду собираться.
Ночевали в новом, но очень похожем на прежние, месте. Отличие состояло лишь в том, что ужинать никто не стал, и все, утомившись от праздника, повалились спать.
Утром, выстроившись колонной, начали подниматься на перевал по дороге, которую Родик прозвал «козьей тропой». «Волга», не приспособленная для езды по таким трассам, надрывно гудела и временами буксовала. Открывающаяся за крутыми поворотами пропасть пугала своей бездонностью. У Родика вспотела спина, а на спуске он просто закрыл глаза, доверив себя Судьбе.
Место, где остановились после, как показалось Родику, бесконечного пути, оказалось чудесно красивым. Ущелье, по дну которого протекала каменная река, с одной стороны обрамляли крупные заросшие лесом склоны гор, а с другой — водопад, разливающийся многими рукавами. Они образовывали живописные зеленые островки и исчезали под камнями. Любуясь каменными реками Таджикистана, Родик неизменно поражался, куда пропадают такие водяные потоки. Эта красота мгновенно вытеснила все негативные эмоции от трудного пути. «Дорога к храму всегда тяжела», — пришла ему в голову пафосная цитата.
Пока готовили дастархон, Родик последовал примеру Иранца и поднялся по извилистой тропе к началу водопада. Сверху открывался чудесный вид на ущелье. Родик, еще не отошедший от вчерашнего застолья, зачарованно стоял на краю обрыва. Идиллию нарушила автоматная очередь. Он вздрогнул и посмотрел на Иранца, что-то фотографирующего.
— Не волнуйтесь, любезный. Это профилактика-с. Увидели что-то на горах. Может, медведь, может, пастух. Это мои пенаты. Мои предки жили вон за тем перевалом. Пока тут все собираются, поеду навещу родной кишлак. Смею надеяться, что-то осталось. Зело уповаю, чтобы хоть могилы сохранились. Родители мои еще живы, а вот прадед и другие… Хотите составить компанию?
— С удовольствием, — согласился Родик. — Мне будет интересно. Я предупрежу Абдулло Рахимовича.
Абдулло Рахимович, выслушав Родика, выразил сомнения в безопасности такой экскурсии, но, вероятно, не желая отказывать, подозвал Салима и по-таджикски о чем-то распорядился. Потом, обращаясь то ли к Родику, то ли к Иранцу, сообщил:
— Занимайте вон тот автобус. Он на базе ГАЗ-66. Пройдет где угодно. Постарайтесь уложиться часа в два-три.
Автобус, уже второй день сопровождающий колонну, был буквально забит военным имуществом, часть которого, чтобы освободить место для пассажиров, вынимали и складывали на земле двое юношей под руководством Салима. Родик остановился, ожидая окончания этой процедуры.
— Вот возьмите, — предложил Салим, протягивая Родику пистолет.
— Зачем? — спросил Родик, однако взял оружие, ощутив в руке приятную тяжесть.