Ершаллат, богиня предвидения. Ершаллат, хранительница священного зеркала. Покровительница целого народа, который жил в тех землях неизмеримо давно. Любимица царей, осиянная. Ей творили хвалу, для неё собирали многие подношения. Теперь, поселившись в Ладросе, Зорге прочёл в старых книгах об этом о всём.
Но в тот день не знал ничего.
- Уйти отсюда сможет только один из вас, - сказала гостям богиня. - Для этого он должен умертвить другого. И отделить от тела голову.
Голос, пришедший из глубин храма, был совсем бесплотным. И все же она явила себя: на площадке у алтаря, прекраснейшей из женщин - и самой призрачной. Кудри скрывали изгибы, но когда бы богиня стеснялась своей наготы. Другие времена и другие нравы - Ершаллат поклонялись действительно очень давно.
- Какой смысл нам верить тебе? - крикнул в ответ Ралло Цейн. Красота богини оставила, казалось, его равнодушным.
Она рассмеялась:
- Иначе вы просто останетесь здесь. Навсегда.
А после истаяла.
Три поединка хотела увидеть богиня - ведь один мог быть случайностью, а два - совпадением. Каждый раз она останавливала смертельный удар, переводила часы жизни назад. Умевшая некогда заглядывать в будущее, она и теперь сохранила над временем остатки власти.
Жалела ли об утрате? Зорге отчего-то думает, что каждый в том храме о чём-то жалел. Виною тому - вино, вероятно. И растворённая в нём печаль.
Первый поединок он проиграл, сразу. Хоть богиня и позволила - чтобы сравнять шансы - в своём храме чуждое колдовство, Зорге никогда не был хорош в боевой именно магии. А в честной битве Ралло Цейна одолеть не мог. Да и кто смог бы? Тот не зря стал легендой. Наёмник, который брал деньги не потому уже, что в них нуждался - потому, что хотел убивать.
Зорге до сих пор помнит, как врубился чужой меч в его кости. А потом время пошло назад, и он обнаружил себя в целости - и в одиночестве. В темноте храмового лабиринта. Противника предстояло найти ещё раз, но не сразу. Было время подумать и подготовиться.
Второй бой длился дольше, но закончился так же, как первый. Цейн прикончил его - на этот раз более медленно. Ведь он действительно любил убивать.
Третий поединок потому решил сделать ещё более долгим. Он думал убить Зорге как-то затейливо, а в процессе отведать беседы. Ведь до того, как богиня в первый раз явила себя, они - двое путников в безмолвной ловушке - заговорили. И всё, что узнал во время знакомства, Цейн мог использовать.
Потому что Зорге был простодушен и сказал о себе правду. Ралло Цейн же умел видеть за сказанным глубоко скрытое.
- В своей деревне ты считал себя, наверное, умником, - глумился он с высоты своего страшного роста. Чёрный, как гриф, в изодранном широком плаще. - Да им там и был. Как-то оно теперь - понять, что ничего не умеешь?
И Зорге стискивал пальцы на ручке топора - оружия, которое выбрал ещё в ранней юности. Стискивал, пока пальцы были.
Потому что эта, скрытая, правда пила его силы.
Высшая правда, однако, заключалась в том, что Ершаллат желала, чтобы погиб сильнейший. Поэтому, когда Зорге измыслил-таки способ забрать Ралло Цейна с собой - и закрыл глаза на пороге очередной смерти, он вдруг очнулся, живым и целым.
- Руби, - сказала богиня. - Руби его голову. Я так давно хочу отсюда уйти. Но дух - ничто без живой плоти. Давай же. Руби.
И Зорге опустил свой топор.
Он вряд ли когда-либо сможет забыть, что той победой обязан только нужде богини. Её острой потребности в поражении человека, чью голову Зорге держит теперь за волосы, глядясь в зеркало. Ведь иначе бы ему никогда не превзойти Ралло Цейна с его убийственным мастерством.
Да, Ершаллат хотела уйти. Но не так-то просто уйти богине из храма. Тем более той, кого некогда отравили.
Шла война, причины которой она не помнила, а потом враг вдруг предложил мир. Послы привезли с собой много даров в знак примирения; даров не только правителю, но и покровительнице его народа. Яд в одном из подношений не смог убить Ершаллат, но погрузил её в сон. Надолго. Гибели своей страны она не видела, не видела и как земля вокруг стала болотом. Проснувшись же, поняла, что многое изменилось - в мире и в ней самой.
Об этом она поведала, вновь соткавшись из болотной дымки, пока спускалась по долгой алтарной лестнице. После - протянула Зорге... что-то. Круглое и холодное, скользкое от местной сырости. Блестящее - но очень тусклое.