Но в роли жертвы оказалась именно я. На фоне всех моих предыдущих невзгод этот случай показался мне детским лепетом. Где меня только жизнь не поносила: и в лапах Кракена была, и в Омут плавала, и у демона за пазухой гостила, жалкий пиратишка им и в подмётки не годится!
И, больше не мешкая, схватила его за руку с кинжалом и вывернула кисть, как учил меня малыш Арчи. Эффект неожиданности во всей красе, и нож со звоном упал на дощатый пол, а я призвала магию воздуха, порывом которого моего несостоявшегося насильника припечатало к стене. И чтобы ему жизнь медом не казалась, в ту же секунду в его сторону последовал огненный шар, который влетел аккурат в паховую зону. Штаны мгновенно загорелись, а несчастный закричал благим матом, ровно так, как должна была поступить я несколько минут тому назад.
В трюм начали сбегаться матросы и приходить в шоковое состояние: их дружок парил в воздухе в горящих портках, а я стояла рядом и злорадно улыбалась.
— Если еще хоть кто-нибудь только посмотрим в мою сторону недобрым взглядом, беды на миновать, — злобно прошипела я и ослабила воздушный поток. Бедолага свалился на пол и с криком бросился бежать прямиком в воду.
— Если у кого-нибудь хоть одна грязная мысль возникнет, тот сгорит живьём в пламени Изенрога! — яростно проревели за моей спиной. Матросов из трюма как ветром сдуло, а я обернулась к демону:
— Что-то ты не спешил на помощь, Бальтазар, — для вида укорила я монстра.
— Я в твоих силах не сомневался, — оскалил рот в улыбке Бальтазар, что мне стало немного страшновато.
— Тогда что это было за представление? — вопросительно приподняла я бровь.
— На всякий случай. Чтобы сомнений не оставалось.
— Спасибо, — улыбнулась я, и демон исчез в огненной завесе.
Весь вечер дядя Натан отчитывал свой экипаж, и всю ночь матросы несколько раз подряд драили всю палубу, безнаказанным не остался никто. Нужно ли говорить, что несостоявшийся насильник так и нашел свою смерть за бортом корабля в качестве корма акулам, да жестоко, но не я все это затеяла.
Путь до Эвении прошел в тишине и спокойствии, матросы на меня боялись смотреть, а завидев издалека, сразу же забывали, куда держали свой путь. Подобное неучтивое поведение с их стороны было меня совершенно не заботило, ибо и так было о чем переживать: к тревогам по поводу расставания с Ястребом добавились волнения из-за предстоящей встречи с родными.
Поскольку дядюшка был вынужден встать в закрытый пиратский порт неподалеку от Сильвилля, то, чтобы попасть в город пришлось выжидать ночи.
Карета неслась по ночной мостовой, освещенной слабым светом фонарей. Знакомые двери. Звонок. Сердце стучит в ушах. К двери долго никто не подходил, оно и закономерно, ночь же. Послышались шаги и открылось окошко:
— Чего надо? — рявкнул голос папеньки. А я задрожала как осиновый лист, и вовсе не от грозного окрика.
— Джеймс, кто там? — почти неслышно донёсся издалека голосок Наины.
— Это я, па, — сказала я ещё тише, что ничего нельзя было расслышать: язык прилип к нёбу и подвёл.
— Кто? — не понял отец.
— Джеймс, да открой ты эту демонову дверь! Свои это! Малышка сейчас переволнуется, того и гляди в обморок впервые упадет, — проревел дядюшка Натан, нарушия всю драматичность ситуации, какую я успела воссоздать в своём бурном воображении. Спасибо, стало легче, я даже улыбнулась краем губ.
Ключ повернулся, замок щёлкнул, дверь скрипнула и папа взглядом нашел меня:
— Эни, девочка моя! — бросился он во мне.
Я уткнулась носом в его подмышку и расплакалась от облегчения, вот я и дома.
Ночь в доме графа Суонг выдалась бессонной, после поцелуев и объятий, Наина поспешила накрыть на стол, и мы до самого рассвета просидели в гостиной. Я рассказала очень укороченный вариант своих приключений за Туманами, не столо лишний раз волновать папеньку, даже несмотря на то, что все закончилось благополучно.
Через несколько дней был назначен бал в честь моего возвращения, организацией которого занимались Элия с Наиной. И казалось бы, все возвратилось на круги своя, вот только в душе царила пустота.
На балу всё внимание было приковано к моей персоне, гости шутили, делились последними местными сплетнями, будто и не пропадала я неизвестно где два года.
Вот только мне все было безразлично и неинтересно, я стояла с натянутой улыбкой и старалась в такт кивать головой, а если выдавался случай побыть в одиночестве, но я непременно старалась им воспользоваться.
— Девочка, моя, я тебя не узнаю, за эти три месяца ты сильно изменилась, — тяжело вздохнул за моей спиной батюшка, когда я решила уединиться на балконе. — Ты ничего не хочешь рассказать?