«А что же это?» – слабым голосом на этот раз переспросил Трошин.
«Может какая-то новая американская военная разработка?» – всё ещё дрожащим голосом поинтересовался Мазаев.
«Всё намного проще, коллеги – это никакая не разработка, а сон. Летаргический сон…» – рассмеялся пожилой профессор, с улыбкой добавив – «Впрочем, надо отметить, что в данном случае, по всей видимости, мы имеем дело с довольно редким его проявлением – феноменом глубокого летаргического сна, который, в отличие от обычной летаргии, характеризуется падением температуры тела, снижением обменных процессов в организме и практически полным отсутствием пульса. Именно из-за подобных отличий этот феномен, образно называемый «мнимой смертью», некогда столь сильно будоражил умы людей, боявшихся быть погребёнными заживо. Впрочем, в настоящее время с современным оборудованием, врачи не испытывают каких-либо проблем с идентификацией данного патологического состояния».
«А это точно Легасов?» – поинтересовался Александр, рассудительно добавив – «Может быть это, скажем, результат пластической хирургии лица?».
«Привлечённые нами эксперты убеждены, что это действительно Алик Легасов, равно как и уверены, что на лице пациента отсутствуют следы пластических операций, что видно по фотографиям, сделанным с различных ракурсов…» – спокойно произнёс Лев Николаевич.
«Этого просто не может быть. Это не он…» – ещё раз покачал головой Сергей, добавив – «Я своими глазами видел его труп – там, на церемонии прощания в соборе Святого Патрика, в Нью-Йорке…».
«А что именно Вы там видели, уважаемый?» – с интересом прищурив глаз, спросил Яков Степанович, вопросительно добавив – «Полагаю, это было бездыханное и холодное тело с мертвенно-бледным лицом? Вы уверены, что это не мог быть человек в состоянии глубокого летаргического сна, об особенностях которого я Вам только что рассказал?».
С последними словами пожилого профессора, майор, полностью лишённый дара речи, принялся судорожно вспоминать далёкие события в соборе Святого Патрика.
«А зачем тогда вообще потребовался весь этот маскарад с похоронами, если сам Легасов жив? Да и кто вообще мог такое провернуть?» – с изумлением в голосе переспросил Александр, постепенно привыкая, к тому, что всё сказанное в конечном итоге вполне может оказаться правдой.
«Это, действительно, интересный вопрос…» – одобрительно кивнул Владислав Аркадиевич, рассудительно продолжив – «В данный момент мы склонны полагать, что вся эта афера, подложными похоронами, была проведена центральным разведывательным управлением США, которое ведёт свою собственную партию в этой глобальной игре. В целом их позиция понятна с точки зрения целей и тактики действий и столь же безупречна с точки зрения мастерства исполнения. Со своей стороны они всегда могут аргументировать свои нестандартные действия в данной ситуации заботой об публично известном гражданине США, жизни которого даже после неудачного покушения, выполненного погибшим Эндрю Линсоном, а точнее, как было установлено позже, Андреем Золотовым, могли угрожать и другие выходцы из рядов российских спецслужб. С другой стороны, публично обнародовав факт гибели Легасова, они тем самым «выключили» одну из ключевых фигур из игры, с удовольствием наблюдая, за тем как утратившие контроль и чувство меры экзорцисты, в порыве мести или из каких-то своих собственных соображений, принялись рьяно реализовывать свои воззрения на практике, сея хаос в системе управления государством, и уничтожая неугодных чиновников, попавших в их чёрные списки. Если же говорить о будущем, то, ситуация представляется следующим образом – у них в руках находится носитель российской государственной тайны и, одновременно, человек длительное время контактировавший с экзорцистами и знающий об этом интересующем нас движении больше, чем кто-либо другой…».
«Значит, Алик Легасов вовсе не умер, а просто спит?» – неуверенным голосом ещё раз для уверенности в правильном понимании проблемы, переспросил майор, поинтересовавшись – «И сколько он вообще будет пребывать в подобном состоянии?».
«Обычный летаргический сон связан с внутренними психическими процессами и длится от нескольких часов или суток до целого ряда лет. В медицинской практике известны случаи пребывания людей в летаргическом сне длительностью свыше двадцати лет. С сожалением приходится констатировать, что современное состояние медицинской науки не позволяет влиять на продолжительность данного периода. Иными словами мы не знаем, как разбудить спящего пациента…» – пожал плечами профессор, с улыбкой добавив – «Разумеется, всё сказанное об обычном летаргическом сне никак не относится к схожему по названию, но в корне отличному феномену глубокого летаргического сна или «мнимой смерти». Данный феномен сам по себе является существенно более редким и необычным явлением, в результате чего достоверных данных по симптоматике и лечению данного заболевания практически не имеется, что впрочем, не мешает отдельным учёным, занимающимся изучением нейрофизиологии и психофизиологических дисциплин, строить теории о возможном лечении данного недуга…».
«Пожалуйста, расскажите коллегам подробнее о самом состоянии и возможных путях его лечения, с учётом Вашего многогранного опыта по данной тематике…» – попросил Ширко, в этот раз уже внимательно слушая слова директора именитого научного медицинского центра.
«С большим удовольствием…» – кивнул головой профессор, с явным упоением начав своё повествование – «Видите ли, сравнительно давно, ещё в советский период, данная тематика активно будоражила умы политической элиты, в связи с чем, мы были вынуждены даже включить её в план научных исследований центра и какое-то время вплотную занимались данным феноменом.
Разумеется, интерес руководства представляло не само заболевание и вовсе не забота о несчастных людях, которые могли бы попасть в данное паталогическое состояние. Всех интересовала сугубо практическая сторона данного вопроса, а именно – резкое замедление обменных процессов организма человека, пребывающего в состоянии глубокого летаргического сна. В действительности, этот механизм сулил всем несбыточную мечту – подсказку о возможной технологии длительной консервации человеческого тела с последующей возможностью возвращения человека к жизни. В этом отношении, коллеги, вы можете себе только представить, что бы могла дать подобная технология всему человечеству, в случае открытия возможности её практического применения! Люди, в том числе высокопоставленные партийные руководители, с неизлечимыми заболеваниями смогли бы дожить до момента, когда будут разработаны и открыты соответствующие препараты и методы лечения их недугов. Люди, остро нуждающиеся в донорах, смогли бы ждать столько, сколько этого потребуется. Да что там говорить – границу смерти человека можно было бы отодвинуть на годы или десятилетия! Примерно так полагали мы, сотрудники центра, тридцать пять лет тому назад, принимаясь за закрытые исследования по данному направлению с грифом «секретно».
Впрочем, за десять лет то приостанавливаемых, то вновь разгоравшихся с новой силой исследований по теме интерес к данной проблеме значительно угас, в том числе и из-за существенного сокращения финансирования программ центра в эпоху перестройки и ряда последовавших лет.
Основная проблема в работе, с которой нам довелось тогда столкнуться, состояла в том, что, несмотря на интенсивные исследования обычной летаргии, мы так и не смогли обнаружить связи данного заболевания с интересующим нас феноменом «мнимой смерти». Данный факт резко сокращал наши экспериментальные возможности – для продолжения работы нам были нужны данные наблюдений по людям, впадавшим в состояние глубокого летаргического сна и выходившим из данного состояния, которое, как я уже упоминал, является достаточно редким. В тот момент наше исследование по данной теме переключилось на поиск описания подобных явлений в Советском Союзе и за рубежом, в результате чего к своему большому удивлению мы обнаружили целый ряд свидетельств о состояниях, подобных искомому, и людях, входивших и выходивших из них, в различных восточных религиозных канонах и верованиях.