— У меня нет на это права. — повязка набухла от крови, я потянулась, чтобы её заменить, но Бенедикт отрицательно качнул головой.
— Уже поздно. — как отрезал он, я вздрогнула и отпрянула.
— Но ещё можно помочь, я же вижу, ты справишься, нужно лишь…
— Я слишком устал. — вздохнул он. — Слишком длинная жизнь, я хочу отдохнуть. Это мой выбор.
— Ты хочешь, чтобы я тебя ненавидела за это? — я подскочила и волком глянула на него.
— Не утрируй. — Бенедикт поморщился, повязка ещё сильнее окрасилась кровью.
— Это больно! — сквозь обиду, горечь и злость бросила я.
— Мне пора. — его голос был как потрескивание огня в камине.
— Нет! — меня на полпути рвануло назад: Вадим крепко держал за локти. Он оттолкнул меня в угол, перед лицом тут же засеребрился алмаз защиты.
— Лина, все умирают и жизнь продолжается. Возьми это, оно поможет тебе понять то, что скрыто. На тебе непосильный груз, неси его с поднятой головой, как нёс его я. Как несла его Нонна.
— Бенедикт! — в этот момент защита прорвалась, я бросилась к дивану, но он уже был пуст, лишь неизменный синий плащ в крови остался недвижимым. В складках что-то блестело — я потянула за ткань, по полу покатилось, звеня, кольцо, в форме змеи, кусающей собственный хвост. С плаща медленно исчезала кровь.
Я держала тяжёлую, плотную ткань, ещё хранившую тепло его тела, слёзы замерли, внутри сжалось от осознания. Я сжала кольцо в кулаке и потеряла сознание.
Но это не помогла найти покоя. Я отключилась от тела, но горе не дало забыться.
Я стояла в полумраке в сырой темнице, звонко шлёпались капли, где-то вдали кто-то рыдал, звуки становились всё громче.
— Тебе плохо. — полуутвердительно сказал кто-то, я оглянулась, но никого рядом не было. — Я тут.
Рядом из-за двери показалась фигура. Кривая усмешка исказила губы: на встречу шла я сама.
— Решила поиздеваться? — я была спокойна, помня опыт прошлого раза, контролировала каждое её-своё движение.
— Почему же. — не думала, что могу так неприятно улыбаться. — Может, хочу посочувствовать.
— Иди к чёрту со своим сочувствием. — рявкнула я, но тут же взяла себя в руки. — Это пройдёт, не стоит беспокоиться.
— Ну как же, второй папочка умер, кому, как не мне, помнить, как ты страдала, тогда. А ведь он был тебе не родным.
— Он был родным. Есть не только кровное родство. — спокойно ответила я, всеми силами пытаясь успокоиться, видя, как на её-моём лице расплывается довольная улыбка.
— Да ладно. — рассмеялась моё отражение. — Родной, не родной, всё одно. Второй папочка приказал долго жить. Можно, конечно, сказать, что он теперь в лучшем мире, но, ты же знаешь, рая нет. И жизни после смерти тоже.
— Замолчи.
— Голос совести не заткнёшь. — она хмыкнула, наклонив голову вбок и одаривая ироничным взглядом. — Бедняжка, ты столько хотела ему сказать, спросить, а он ушёл, бросив тебя. А ведь он мог бы и дальше жить, просто не захотел.
— Замолчи! Не лезь не в своё дело! — я сорвалась, и она этим мгновенно воспользовалась, нашла брешь в защите.
— Все тебя бросают. Ты никому не нужна. Это, кстати, ты там рыдаешь.
— Отстань! — не выдержала я.
— Молодец… молодец… — зашелестели и начали отдаляться слова. Я попыталась выбраться из липкой паутины бреда, рыдания приближались, звенели в ушах, и я вынырнула на поверхность реальности.
Плакала я. Дан держал меня за плечи, я оттолкнула его, пол под догами дрогнул, откуда-то со дна нижних уровней донёсся рокот.
— Лина, Ангел, успокойся. — однако я слышала, но не слушала. Ярость на весь мир перехлёстывала сознание, я отшвырнула Даниэля от себя как раз в тот момент, когда в кабинет вбежали остальные. Дан ударился головой о стену и не шевелился. В этот момент начал рушиться потолок.
Балка с сухим треском надломилась и рухнула между мной и остальными, отрезав меня от двери. Алиса дёрнулась было ко мне, но, заметив звериную ярость в моих глазах, отпрянула.
— Лина! Прекрати! — Филипп всё же бросился ко мне, перепрыгнул через балку, но в это мгновение пола не стало, и парень исчез вместе с ним. Вместе с адским грохотом обвалилась часть потолка. Марго и Алиса выбежали в коридор, только Вадим и Марк подхватили Дана и телепортировали. У самой двери Майя остановилась, бросила на меня полный страха взгляд и тоже исчезла.
«Бросили. Бросили. — Бились едкие мысли в голове. — Тебя все бросают».
Я хотела остановить свою дикую вторую половину, но бушующее пламя было не потушить, а злые, уязвляющие в самую душу мысли разрывали сознание. Всё горело, я, мир, сознание, всё перемешалось и бесконечно подало в бездну.