— Даже не знаю. — я растерянно пожала плечами, а потом улыбнулась. — Наверное, да. Там портьера роскошная есть. И зеркало…
— Помочь? — Вадим тоже слегка улыбнулся. — Там ещё ковёр есть белый неплохой и даже шкура медведя.
— Здорово! Со шкурой медведя Гринпис меня осудит, а вот коврик было бы неплохо. — я показала ему на пыльные шторы, что приметила вместе с зеркалом, Вадим дотронулся до ткани, и она, вместе с тяжёлой рамой, исчезла, я опять ощутило нечто странное, вроде облака силы, что отделилось от Вадима.
— Давно здесь не был. — он посмотрел на пыль, оставшуюся на пальцах, а затем резко выдохнул и очертил вокруг себя полукруг рукой, и мгновение спустя вся пыль, что успела здесь скопиться, собралась полукругом на полу, параллельном тому, что он очертил, затем Вадим сложил руки в каком-то знаке, и весь мусор исчез. — Пойдём, помогу повесить. — Он потянул меня за собой, я поняла, что вещи он переместил в мою комнату, а демонстрация силы была всего лишь уборкой.
— Тяжело так? — спросила я, идя за ним по тёмным коридорам: фонарик в целях экономии батарейки я уже убрала, а Вадим ориентировался здесь как на свету. — Колдовать. — Пояснила я, заметив его вопросительный взгляд.
— Очень. — Вадим немного помедлил, но продолжил. — Руками помогают обычно те, кто плохо умеет пользоваться даром. Я тренироваться стараюсь, но не всегда получается.
— А как это вообще? Я даже не пробовала, хотя Бенедикт говорит, что у меня должно всё получиться, если я захочу. — спросила я, поднимаясь вместе с ним на второй этаж, проводя рукой по шершавой поверхности стен и задумчиво глядя на потолок в мелких трещинках.
— Сосредоточиться и поверить. — он оглянулся через плечо, когда мы остановились у моей комнаты. — Я не знаю, как это объяснить.
— Я поняла. — тихо сказала я, распахивая дверь. Пока Вадим молча и сосредоточенно подвешивал тяжёлую ткань на резные карнизы, я, не смотря на его запрет, оттащила зеркало к стене и более или менее там укрепила. Ковёр же, небольшой и белый, с длинным мягким ворсом, я постелила у кровати. В комнате сразу стало полутемно, когда Вадим закончил и разгладил слежавшуюся ткань, аккуратно собрав тяжёлыми подхватами с кистями бархат, я удивлённо посмотрела на окно: вместе с портьерами комната сразу приняла уютный и обжитый вид.
— Спасибо. — с благодарностью произнесла я, понимая, что будь я одна, всё это мероприятие заняло бы куда больше времени и сил, Вадим же меня просто спас.
— Да не за что. — он кивнул, окинул взглядом комнату и вышел, оставив меня одну.
Я хмыкнула, понимая, что к общению он не сильно расположен, поэтому ещё чуть передвинула стол и, наткнувшись на книги, которые мне сунул Дан: за неимением полок они Пизанской башней притулились у окна. Моё на вид столь небрежное отношение к раритету кто-то назовёт кощунственным, но я считала, что для книг эту будет оптимальным, чем если я размещу их на столе, на котором творился рабочий беспорядок, и с которого постоянно что-то валилось на пол, кроме того, я периодически за ним ела, когда не хотела спускаться вниз на кухню, не думаю, что жирные пятна будут лучшим украшением для жёлтых, пергаментных страниц.
Первый творческий порыв по усовершенствованию интерьера своей комнаты на время был утолён, решив заняться самообразованием, я удобно устроилась на кровати, прихватив книгу о силе венефов, и углубилась в чтение. Существенных плодов оно не принесло, я, конечно, узнала много нового, но это всё была теория, на практике, что я попыталась осуществить некоторое время спустя, толком ничего не получалось. Например, тот же телекинез, буквально на пальцах объясняющийся в одной из глав, почти получился, что подтвердило, что способности всё же у меня есть, но такой упадок сил, что последовал за моими исследованиями, я почувствовала впервые. Похоже, любое использование своей духовной силы без надлежащей тренировки, приводит к исчерпыванию сил физических.
Я с трудом поднялась и с некоторой задержкой распахнула окно. Холодный, морозный воздух ворвался в комнату, бросив снег в лицо и разметав листы бумаги со стола, заставил поёжиться, но зато сразу привёл в чувство. Я закрыла окно и решила ещё раз попробовать, тем более, что мысль о Вадиме, пришедшая в голову, когда я коснулась мягкого бархата штор, натолкнула на одну идею.
Я села за стол, расчистила на столе более или менее пустое место, положила перед собой карандаш, на котором уже ставила опыты в первый раз, заставив его едва заметно шевельнуться, и, следуя прочитанному в книге, расслабилась и внутренне собралась, ощутив всё своё тело, затем закрыла глаза и очистила сознание от всех мыслей. Сделать это было сложно, я то и дело замечала за собой, что думаю о постороннем, когда же, наконец, достигла созерцательного спокойствия, я постаралась мысленно дотянуться до чего-то внутри себя, что в принципе и было моим «я», душой, или духовной силой. Не знаю, что это было за состояние, медитации ли или чего-то другого, но мне казалось, что я держу в руках светящуюся песчинку бесконечно далёкой и в то же время удивительно родной звезды. Я заметила, что задерживаю дыхание, поэтому, мысленно погрузившись в это свечение, я распахнула глаза и с резким выдохом взметнула расслабленные до этого руки и толкнула воздух перед собой, карандаш отлетел на несколько сантиметров. От сильного давления на глаза я сползла на пол и минут пять лежала без движения, привыкая к свинцовой тяжести, разливающейся по телу, потом со стоном заползла и откинулась на стуле, прикрыв глаза.