Это Бенедикт. А что он делает в моей комнате?
Тут меня словно окатило холодной водой. Я вспомнила наш уговор с Даном, вспомнила ритуал вызова, вспомнила анима, жуткую боль, Дана… Если Бенедикт здесь, он точно всё знает.
— Учитель, вы… — попыталась сказать я, но наждачная сухость во рту не позволила больше издать ни звука. Бенедикт мгновенно протянул мне стакан с чем-то горьковатым и с запахом лекарства и помог напиться.
Стало гораздо легче, боль почти ушла, в голове прочистилось. Я смотрела на учителя, впервые замечая, какие у него усталые глаза, сколько седины в волосах, поняв, слишком долго его разглядывала, я смутилась и отвела взгляд. Интересно, что он знает? Наверняка Дан рассказал об истории с духом Хаоса. Но как он её рассказал?
— Я знаю всё. — негромко сказал Бенедикт, соединяя кончики пальцев. Я знала, что он всегда так делает, когда крепко задумывается. — Мне не обязательно следить за вами, чтобы знать, что вы в данный момент делаете. И мне совсем необязательно расспрашивать об этом кого-то.
— Это хорошо, что ты знаешь. Или тебе важно услышать мою версию?
— Судя по тому, как Даниэль во всём сознался и взял вину на себя, мне бы хотелось услышать и твои слова. — учитель покачал головой. Я сначала хотела спросить, кто такой Даниэль, а потом сообразила, что это полное имя Дана.
— Это я виновата! — я даже приподнялась в кровати вне себя от удивления. То, что Дан взял всю вину на себя, было шоком.
— Всё ясно. — Он едва заметно усмехнулся, вставая. — Раз твоя жизнь вне опасности, я думаю, что мне сейчас лучше уйти. Возле двери уже несколько часов караулят, думая, что я не замечаю, некая пара.
— И это всё? — я села, не обращая внимания на протестующую боль во всём теле. — Не будете ругать, не запрёте в комнате, не запретите использовать силу?
— Есть ли смысл? — прищурился Бенедикт. — Тем более, я полагаю, вы уже достаточно взрослые и самостоятельные, чтобы отвечать за свои поступки перед самими собой. — Он переставил на тумбочку рядом со мной графин с янтарной жидкостью и стаканом. — Единственная просьба — ты должна это выпить. — Учитель на мгновение коснулся моей головы и вышел.
А минутой позже в комнату ворвались Даниэль с Вадимом. Первый сразу же подлетел ко мне и начал трясти за руку.
— Ты как? — бледный, с кровоподтёком под глазом, уже переходящим в синеву, он выглядел бы комично, если бы не сложившаяся ситуация.
— Нормально будет, если прекратишь меня трясти. — морщась, тихо одёрнула я его. — Сам-то как?
— Жить буду. — он поспешно отпустил мою руку, смущённо потоптался на месте и осторожно примостился на краешек кровати. Вадим налил из графина в два бокала, один протянул мне, другой — ему.
— Не помешает. — буркнул он, замирая в кресле, где то этого сидел Бенедикт.
— Что случилось после того, как я потеряла сознание в очередной раз? — буднично спросила я, в паузах булькая в стакан.
— Я очнулся, увидел тебя. Растерялся. — Дан теребил край покрывала. Я впервые видела его таким подавленным. Даже не так, раздавленным. — Вместо того, чтобы помочь тебе, начал звать на помощь, меня услышал Вадим.
— А я первым делом вызвал Бенедикта. Он прямо на месте начал лечить ваши раны, но если у Дана они были механического характера и поддались лечению, то твои были очень странными. Не похоже, чтобы тебя сильно ранили, но кровь не останавливалась. Пока Бенедикт не принёс тебя сюда и не напоил самым обыкновенным настоем ромашки и крапивы, тебе легче не стало. Было такое ощущение, словно кто-то тянул твою энергию, словно кто-то находился внутри тебя.
— Потом Вий, — заметив мой недоуменный взгляд, Дан пояснил, — это подпольное прозвище Бенедикта, но только между нами. В общем, он нас выгнал, чтобы мы не видели, что он делает. Насколько я смог почувствовать, он занимался обрядом очищения, потом изгонял что-то, по-моему, остатки дыхания духа, это тебя сильно истощило, поэтому он отдал тебе часть своих сил. Всё остальное — слишком сложно для моего понимания и для моих знаний. Поэтому подробнее рассказать не смогу. — Продолжил Дан, разглядывая руки. — Потом он вернулся к нам. И мы узнали о друг друге много нового.
— Он что, во всём обвинил вас? — я хлопнула стакан об кровать, расплескав немного жидкости. — Он что, ничего не понял?
— Ну почему же. Бенедикт действительно знает всё, что происходит. — Вадим забрал у меня стакан и водрузил его на тумбочку.
— Почему же тогда не вмешался? Почему не остановил нас? — я в раздражении смотрела, как он доливает настоя и протягивает мне.