Герцог вынул свой пульт и нажал кнопку. Над камином вспыхнул экран. Камера, блуждая по улицам, крупным планом выбирала лица и фигуры людей; их речь, их жесты, их конфликты... И с экрана вдруг повеяло разрушительной силой: озлобленности, ограниченности, жестокости. Тела и души их были испещрены многими болезнями. Рак и СПИД - самые страшные из болезней тела; злоба и зависть - самые страшные из болезней души, - эпидемией захватывали всё новые и новые пласты человеческих жизней... И если болезни тела всё-таки пытались (хотя и безуспешно) лечить, то болезни души (которые и были источником подавляющего большинства болезней тела) в заражённом эпидемиями мире и не считались таковыми.
_ Вы забываете, герцог, _ продолжал защищаться Гогенштауфен, _ что моя фирма ведёт большую благотворительную деятельность. Тысячи людей получают квалифицированную помощь в исправлении их телесных недостатков; практически безплатно получают свойства души, необходимые для поддержания жизни. Самые одарённые из них на конкурсной основе могут безплатно получить даже талант. И средства на это моя фирма черпает у талантимущих и одарённых толстосумов.
_ Я знаю все твои доводы, маркграф Пётр, _ отвечал герцог. _ Они кажутся убедительными только непосвящённым. Посвящённым же видно, что это - лицемерие. Пользуясь общей нищетой и безысходностью, вы за безценок скупаете у нищих и обездоленных: остатки здоровья и красоты их тел; последние искры их душевной энергии; случайно оказавшиеся у них: способности, одарённости и таланты - которым они не знают цены, - и перепродаёте их тем, у которых тела и души лопаются от переизбытка малоиспользуемых ими свойств. Они - не творцы; они - коллекционеры. Они накапливают ещё большие богатства, перепродавая их за границу Нашей Души - тем увеличивая свою власть и нашу нищету. Заграничные же компании - не чета нашим. Они в состоянии скупить весь наш генотип и весь наш творческий потенциал, вконец разорив и повязав долгами наш народ... И это прежде всего надо иметь ввиду тебе, Пётр. Ты же отлично понимаешь, что, поглотив тебя в свою империю, "Хеппи-Лайф" имела ввиду не твоё благополучие и не благополучие твоих сотрудников. Это трубопровод, по которому на Запад потекут целые реки лучших телесных, душевных и духовных свойств наших людей...
Заметив, что обе стороны уже подтаскивают тяжёлые снаряды для взаимного уничтожения, Магдалина, которая до сих пор, зная своё место, не принимала участия в баталии, решила выставить свою женственность главным аргументом их примирения.
_ Вы оба правы, хотя и не справедливы друг к другу... Но, кажется, герцог, ваш тост несколько затянулся. И потом, герцог, кажется, вместо комплимента вы хотите сказать обратное...
Мужчины были повержены. В очередной раз женская грудь одержала победу над гаубицами и снарядами мужчин. Кстати, если женская грудь напоминает купол храма, то не напоминает ли артиллерийская пушка что-то в мужчине? И не в этом ли различии заключена изначальная гибельность цивилизации, построенной на власти мужчин?.. К тому же, если уже быть совершенно откровенным - то и в женщине есть Нечто: противостоящее разрушительным снарядам мужчин, - в Котором - восстанавливается разрушенное и воскресает умершее...
Однако, герцог имел свои цели - и не намеревался отступать перед женщиной; тем более, что речь шла об её же интересах... Наследный Гений, герцог видел у себя во дворце и не таких красавиц. И все они за счастье почитали его интерес к себе. Но герцог был баловнем судьбы - и они в его судьбе были только украшением. Внося в его жизнь изысканные удовольствия и ощущения, они, тем не менее, не имели на него никакого влияния. Они приходили и уходили, никак не отягощая жизнь герцога. Многим из них герцог помог устроить: счастье, карьеру. Многие вошли в круг избранных, многие блистали на небосклоне Души яркими звёздами. Однако, ни одна из них не вдохновила его на столь дерзкие планы - на которые побуждала его, сама того не вполне сознавая, Магдалина.
Герцог ревностно следил за успехами своего названного сына (Магдалина, отчасти, была права в своих мыслях) и воспитанника, Гогенштауфена - незаметно для него самого подталкивая его к его судьбе, назначенной на Небесах. И когда Гогенштауфен ещё только спасал полубезумную Марию - предлагая ей спасение души, - герцог один знал - кто эта женщина; и он один ожидал её пробуждения... Это была давняя история - насчитывающая тысячи лет, начавшаяся ещё во времена сошествия Святого Духа на землю...