Ведь от боли он тоже устал.
Однако, Финелла не торопился наносить удар. Вместо этого он внимательно осмотрел умирающего, а затем начал отрывать кусок от своего рукава.
- Verpa, - бормотал он, весьма грамотно накладывая жгут на шею, - Canis matrem tuam subagiget... Semper in excremento, sole profundum qui variat...
Если это и были колдовские заклинания, то они не оказывали видимого эффекта. Жгут помог остановить кровь, но не более того. Несмотря ни на что, Джейк умирал.
- А... служба безопасности? - решился уточнить Тадеуш.
- Не успеют. Лес вне зоны 'Хроноса'. К тому моменту он будет мертв.
- И что же тогда?..
- Не знаю, - огрызнулся Чезаре, - Я остановил кровь, но с дыхательными путями ничего поделать не могу. Скажете, кстати, если почувствуете переход. Я дам ему немного своей крови: в ней стимулятор, разгоняющий нервную систему... Но не уверен, хватит ли этого.
Тадеуш нервно икнул. Однако, слова Финеллы натолкнули его на определенную мысль. Поляк достал ручку и, на ходу развинчивая ее, подошел к 'брату'.
- Дайте, я попробую, пан Финелла.
Отрастив коготь, Сикора сделал надрез, после чего просунул в него ручку. Примитивный и кустарный вариант трахеостомии. После того 'инопланетного аборта', в котором он помогал Пешке, казалось, целую вечность назад, плевое дело, не правда ли? Неправда, как оказалось. Пробить трахею он смог только со второго раза, и к тому же слишком сильно, затолкав внутрь кусочек плоти. А самое главное, в отличие от того раза, сейчас у него не было при себе столь необходимого регенерина, позволявшего исправить часть ошибок.
- Не надо, - покачал головой преподаватель, наблюдавший за его действиями, - Я понимаю, что вам хочется сделать хоть что-то, но провести операцию на трахее за счет одних теоретических знаний можно только чудом. Не так ли, синьорита Лумхольц?
Окончание реплики было настолько неожиданным, что Тадеуш тут же заозирался и только поэтому увидел, как Лилия выходит из-за дерева. Она явно не была довольна, что ее заметили.
- Тадеуш! - помахала она рукой.
- Медикаментов у вас, разумеется, при себе нет? - осведомился Чезаре.
- Почему же нет? - она постучала по сумке рукой, - Всегда при себе.
- Тогда нужно хоть как-то подлатать его, чтобы дотянул до прибытия транспорта, - Чезаре кивнул на Джейка.
Тадеуш, уже успевший свалиться на землю от усталости, кивнул Лилии:
- У него обтурация трахеи... Сможешь помочь? - только и смог спросить он.
- Могу, - улыбнулась она, после чего подошла... к Тадеушу, опустилась на колено и открыла чемоданчик.
- Вообще-то я говорил о своем братце, - нахмурился поляк, приподнимаясь на локтях, после чего повернулся к 'обрубку', - Эй... Джейк? Ты там живой ещё?
- Ты важней, - уверенно сказала девушка, прежде чем вколоть содержимое первого шприца, - А он может и умереть.
- Фокус не прокатит, - хмуро сказал Сикора, - Если он умрёт так, помру и я. И наоборот. Так что, как ни крути, сейчас его надо стабилизировать.
- Нет-нет-нет, любимый, он уже мёртв, а ты - жив. Значит, ты не прав.
- Прошу прощения, синьорита, но тут он прав, - заметил Чезаре, - Привести Джейка живым - единственный шанс для Тадеуша выжить самому.
Лилия резко обернулась. Ее глаза опасно сузились, а положение ног сменилось, как у зверя, готовящегося к прыжку. В отведенной назад руке хищно блеснул шприц. Тадеуш понял, почему ее боялись студенты: от этой ее жутковатой одержимости и так-то становилось не по себе; когда же она была направлена на агрессию, то и 'Стрела Амура' не делала ее менее страшной.
Чезаре, однако, смотрел на эти приготовления спокойно и невозмутимо. Почему-то Тадеуш поймал себя на мысли, что они оба уже не люди. А те самые неостановимый носорог и неразрушимая стена, которые, по законам мысленного эксперимента, рано или поздно должны встретиться.
- Я понимаю, что ты хочешь защитить его. В каком-то смысле я одобряю это... Хотя я воспитан более старомодно и привык, что мужчина должен защищать женщину, а не наоборот. Но ты должна понимать, что моя смерть ничего тут не изменит. А вот жизнь Джейка - изменит, и еще как. Так что, ты хочешь спасти его? Или мы ошибаемся в тебе?
- Пани Лилия, мои раны не смертельны, - поддержал его Сикора, решив пока не обращать внимания на подколку, - А вот смерть Джейка будет иметь самые печальные последствия... Я ведь доверил тебе свою спину - разве стал бы я тебя обманывать?
- Это каждая рана в отдельности не смертельна! - она резко повернулась к юноше, а из её глаз брызнули слёзы, - А от всех вместе ты можешь умереть! Ну зачем тебе сдался этот Джейк? Убьём Финеллу и убежим прочь, туда, где никто не причинит тебе вреда!
Чезаре последнее предложение явно развеселило.
- Если бы я хотел убить Тадеуша, он был бы уже давно мертв. Но я пытаюсь помочь ему... Пока что. Вы хотите его смерти? Если да, то так бы и сказали. Это было бы... честнее.
Хоть Сикора и понимал, чего пытается добиться преподаватель, но ему категорически не нравилось, что при этом он намеренно причиняет Лилии боль. Поляк предпочел еще раз попробовать убедить ее 'по-хорошему'.
- Он - это я, пани Лилия, а я - это он. Как бы мы ни ненавидели и презирали друг друга, мы не сможем отринуть то, что мы оба - лишь части целого...
- Глупости! - оборвала его Лилия на полуслове, - Он тебе не нужен. Он ведь мёртв. Ты - жив.
Девушка тут же вколола юноше новую сыворотку.
- Всё остальное - лишь выдумки. Зачем он тебе?
- Если у него не будет своего тела, они снова будут делить это, - пояснил Чезаре вместо него, - И Джейка уже нельзя будет так легко удержать в его. Вам придется жить рядом с ним, не зная, рядом с кем вы проснетесь завтра: с тем, кого полюбили, или с тем, кто изнасилует и убьет вас, чтобы причинить боль своему 'брату'. Вы этого хотите? Хотите риска и адреналина, даже если это будет стоить боли любимому человеку? Впрочем, это неважно. Не только вам будет угрожать продолжение приступов. Я не могу допустить этого. Либо оба будут жить, пока Тадеуша не излечат. Либо оба умрут. Какой вариант будет в действительности - зависит от вас... И похоже, вы предпочитаете второй. Что ж. Жаль, что в наши дни любовь все чаще оборачивается обманом, но...
Плечи Лилии поникли. Из глаз ручьем полились слезы. Жестокие слова, кажется, сломали ее. А Финелла... Неожиданно изменил интонацию. Сейчас она была участливой и даже в какой-то степени... нежной.
- Выслушай меня, Лилия. Я ведь знаю, каково тебе. Я знаю, что такое любовь.
Лилия, сама не умеющая лгать, легко распознала бы ложь. Но это не было ложью. Тадеуш не сомневался в этом. Он помнил, как этот холодный и жестокий человек сломя голову несся к пани Марии прямо из очередной передряги - и с каким облегчением узнал, что она в порядке.
- Я знаю, что ты хочешь защитить свою любовь любой ценой. Но иногда чужая смерть не поможет защитить. Она лишь порушит все, что построено или что можно построить.
Что же произошло в прошлом между этими двоими? Кого он убил? Чья смерть едва не порушила им все? Как будто на грани восприятия Тадеуш услышал незнакомый голос: 'Ты убил мое и свое сердце одним ударом!'.
- Послушай меня. Иногда чтобы спасти свою любовь, нужно спасать того, кто, возможно, тебе не по душе. Ты ведь хочешь, чтобы он излечился, правда? Хочешь жить с ним долго и счастливо, как и подобает в порядочной сказке?
Лилия молчала. Она уже не плакала. Она молча смотрела в землю. Какое-то время молчал и Чезаре. А затем негромко вздохнул:
- Время принимать решение. Ты хочешь помочь ему - действительно помочь?
Девушка закинула голову назад и, зажмурившись, закричала, часто-часто тряся своими кулачками:
- Ну, зачем вы всё время всё усложняете?!
Затем она повернулась к Джейку и, ни секунды не сомневаясь, вскрыла ему горло вертикальным надрезом, а затем быстрым и ловким движением пинцета извлекла оттуда застрявший кусочек плоти, весь покрытый слизью. Она начала работать над оживлением. Быстро. Деловито. Казалось, будто она сшивает заново разорванную куклу.