- А как же небольшая демонстрация в кабинете Рейко? Ладно... Идём. Скажу по секрету... Главное делать уверенный вид. Тогда охранник не проверит. Оно ему надо - проверять людей, которые явно идут по делу?..
Рю не знал, куда ему идти теперь. Как странно, он приготовился к поражению. К смерти. И совершенно не был готов к тому, что придется продолжать жить. Куда ему направиться? Обратно в комнату? Или присоединиться к веселью, которое готовят эти студенты? Его покоробило от этой мысли. Нет... Даже если кто-то из них еще и считал этот комплекс всего лишь школой, Рю видел ее другое лицо. Он был не учеником, а заключенным и шпионом. Одновременно, и оттого особо мучительно.
И от этой мысли он вдруг понял, что знает, что делать. Сейчас... Именно сейчас, пока решимость, накопленная для боя с Флорой, не успела выветриться. Хватит игр. Пора снять маски.
И все же, придя в казармы, он не смог удержаться от дрожи. И вместо чеканного признания получился робкий вопрос:
- Простите... К кому я могу обратиться по поводу инцидента с Флорой?
- А зачем? - хриплым, сорванным командами голосом осведомился крепкий старик с темным стеклом на глазу и майорскими погонами на рукаве, - Флора мертва.
- На поле боя остался планшет, - ответил Рю, - Я думал, что его забрала служба безопасности, вот и решил обратиться... На нем важная информация.
- Мы вернём его после тщательного изучения службой безопасности.
Ну что ж. Мосты горят. Если до этих слов еще можно было смалодушничать, то теперь осталась одна дорога: вперед.
- В этом нет необходимости. Ведь я - правительственный шпион, - выражение лица Рю совсем не изменилось, на него лишь начала возвращаться бледность, - Я сам покажу, что искать. Своему куратору - Чезаре Финелла.
Мужчина некоторое время провёл в задумчивости, а затем кивнул.
- Хорошо. Я позову тебя, когда он вернётся.
И все? Юноша остался в недоумении. Где же 'задержать его'? Бросить в карцер, запереть, казнить... Впрочем, куратор упоминал пытки, - так что вряд ли его казнят без допроса... Но ведь о допросе тоже речи не шло! Его просто отпустили. Как будто он не признался в преступлении, после которого не отпускают.
Все так же ничего не понимая, зеленоволосый отвесил поклон и двинулся прочь. Шаг, еще шаг. Куда может пойти приговоренный к смерти? Он не знал этого. А если он этого не знал, то почему бы не проверить пределы своей 'свободы'? Убегать он не собирался. Он больше не собирался ни от кого убегать. Но он уже был сыт по горло этой 'школой'. Ее безумными экспериментами. Ее аморальными предметами. Ее чудовищами вроде Флоры, а равно преподавателями и преподавателями-чудовищами. Он надеялся, что в лесу этого не будет. Да... Там спокойно...
Найти дыру в заборе оказалось легко. Смешно. Здесь служба безопасности мало отличается от полноценной армии, а в заборе - дыра. Пробравшись через нее, Рю двинулся прочь. Все было зеленым, как когда он вступал в бой, но здесь это была естественная зелень. Зелень леса, а не зелень, заволакивавшая его глаза. Кругом был лишь шелест деревьев и пение птиц. Казалось, сам воздух здесь был другим. Когда-то, будто бы в прошлой жизни, отец, Одариги Есикава, учил его определять пристанища низших ками, лесных духов. Когда они не желали, чтобы их видели, человек не мог увидеть их, но мог просто понять, что они тут. 'А почему они не желают, чтобы их видели?' - спрашивал маленький Рю тогда. Что ж, теперь он знал ответ.
Настоящие ками не хотят водиться с самозванцем.
В школе этих ками практически не было. Они боялись туда соваться, - и боялись справедливо. Здесь же их было много, но все они не хотели обращать на него внимание. Точнее... почти все.
- Прошу прощения, - послышался приятный женский голос у него за спиной.
Обернувшись, Рю увидел девушку в наряде мико, с изумрудно-зелеными глазами, правильными чертами лица и пышной копной каштановых волос.
- Кто ты? - спросил он, - Где я сейчас?
- Тагава Юрей, - представилась девушка, - Я мико в местном храме, а ты... ты сейчас в Хаггенском лесу.
- Есикава Рю, - юноша устало выдохнул и опустился на землю, опершись спиной о дерево.
- Рю, - кивнула она, - Я слышала о тебе. Ты борец за старую Японию.
- Как оказалось, я ошибался, - сказал зеленоволосый, - Меня схватили военные и убили бы, не вмешайся Нарьяна-сама. Кроме того, я узнал, что, действуй наша организация так же, как она планировала, мы бы ничего не изменили. Масштабы бедствия простираются далеко за пределами Японии. Я больше не в силах сражаться.
- Значит, ты сдаёшься? Тебе принести вакидзаси?
- Я... говорил с дочерью Нарьяны-сама, - ответил юноша, чувствуя, что его мысли начинают проясняться, - Я буду следовать ее воле, она хочет остановить бедствия. Я не самурай, и кровь не смоет позор с того, кто обманывал сам себя и бросил Японию в такой момент ради самоубийства. Несмотря на то, что я не могу больше... я все равно буду пытаться что-нибудь сделать. Пусть даже, будучи пленником Нарьяны.
Он не знал, почему так разоткровенничался с незнакомой мико. Наверное, ему просто хотелось выговориться. Но собеседника он выбрал неудачного.
- Вот как? - хмыкнула она, - И... что ты сделал хорошего за последние дни?
- Ничего... - повесил голову юноша, - Я не справляюсь с тем, что происходит вокруг. Да и не могу я ничего сделать...
- Так тебе принести вакидзаси? - вновь спросила она, - Я бы на твоём месте сделала бы себе сэппуку, потому как мне было бы стыдно, что деревенские девушки смелей меня.
- Раз вы все такие смелые, посмотрели бы на то, что сидит внутри моего сознания! - обиженно ответил Рю, все ниже сползая по дереву спиной так, что практически улегся на грунт.
- Ничего, кроме твоих собственных мыслей, - пожала она плечами, - Рю Ёсикава умер, передо мной лишь его пустая оболочка.
Она покачала головой.
- А ты так и не понял, что значит 'самурай'.
- Да в гробу я видал самураев! - крикнул юноша, - Не хочу вечно пытаться сделать невозможное, я хочу просто... Просто жить.
Он вскочил на ноги и двинулся прочь, чувствуя, как к глазам подступает знакомая зеленая пелена.
- Есть вещи, которые не тебе решать, - сказала Юрей ему вслед.
Рю быстро шел среди деревьев, чудом не спотыкаясь, если учесть лихорадку мыслей у него в голове. Мыслей вроде бы ни о чем конкретном... опять последние два дня, обрывками, образами, пронеслись перед глазами, затем дни в тюрьме и осколок образа финального боя с правительственной БЧЕ... В конце концов, юноша осознал, что думает о чем угодно, кроме дороги. Он остановился и попробовал найти хоть какие-то ориентиры вокруг.
Он находился на краю обрыва, с которого открывался великолепный вид на прекрасную горную долину. Рю видел рисовые поля и лес, и небольшие старинные домики на сваях, но так далеко, что, казалось, до них ему никогда не дойти.
- Ничего себе... - вырвалось у него. На этот раз спокойствие, которое он ощутил, глядя на горный пейзаж, было... чем-то большим. Чем-то близким к очищению. С ним вместе пришло и осознание выбора: остаться собой или стать тем, что из тебя хотят сделать. Тот выбор, который он видит на поверхности, на самом деле ничего не значит. Он может сделать любой видимый выбор и выиграть или проиграть. Результат не зависит от того, что он пытается нащупать, анализируя эти варианты выбора... Рю поймал его лишь краешком своего разума, словно случайно почувствовал прикосновение рыбы к своей руке, находящейся в потоке горной речки. Он так и не понял, что это было, но спокойствие всё ещё оставалось с ним, а это - главное.
Где-то в небе пронзительно прокричал орёл. По крайней мере, Рю показалось, что это орёл: огромная, но не устрашающая, а восхищающая птица, парила где-то совсем близко, если судить по крику. Именно парила, потому как Рю не слышал хлопанья крыльев.
Зеленоволосый поднял голову. Он редко в своей жизни видел птиц. Тем более - таких, как эта. Было в ней нечто особенное. Например, особая раскраска оперения: белые перья над бровями делали птицу похожей на старца. От клюва вниз, словно усы, шли синее и ярко-красное оперение, делающие птицу похожей на дракона.