- Страх успеха? - переспросила Норма, - А это... как?
- Всё просто, - пожал плечами Адам, - Человек боится не столько успеха, сколько облажаться сразу после того, как достигнет успеха. Иными словами, забираясь на стул, он боится с него упасть, а потому и не забирается.
Винесса Джексон, интересовавшая Нарьяну 'особая' студентка, задумчиво слушала их, а потом заговорила:
- Человеческий фактор нельзя упускать из виду. Один и тот же человек в одних и тех же условиях может поступить по-разному, абсолютно по-разному, невозможно предвидеть все условия и их важность... Теория хаоса, если хотите, потому и невозможно точно предсказать будущее... Кроме того, у человека вот здесь, - она ткнула пальцем себе в голову, - Не только рычажки, все же.
- Вообще-то, как раз они, - фыркнула Жанин, - Уж поверь, как психологу-AI-технологу.
- Сколькими способами можно разложить двадцать вещей на двадцать мест? А если эти вещи не рычажки, а места положения в таблице приоритетов?
- Двадцать факториал способами, - ответила француженка, - Учи теорвер, двоечница.
Отчего-то это замечание вызвало уж больно живую реакцию у студентов.
- А ты цифрами скажи, девочка, высчитав этот факториал!
- Я тебе ламер, что ли, самой считать? - искренне удивилась Жанин, - Мне достаточно составить алгоритм.
- Тут ты можешь с ней не спорить, - кивнула Яфья, - Ты не отличишь её ботов от живых, даже когда этот бот разведёт тебя на секс и продинамит.
- Я вам несильно мешаю? - спокойно поинтересовался Чезаре.
- Вообще, перед нами как раз типичная борьба за лидерство, - заметил Адам, - Причём чисто на животном уровне. Уже скоро обе самки забудут о том, из-за чего весь сыр-бор, и будут пытаться раздавить друг друга морально просто за сам факт существования.
- Пятый рычаг во всей своей красе, - согласился преподаватель, - А теперь, если не возражаете, хочу напомнить, что слушать лекцию и обсуждать ее - два разных процесса.
Яфья немедленно подхватила:
- Так какой последний рычаг?
Чезаре кивнул, признавая ее вклад в возвращение разговора в конструктивное русло.
- Последний рычаг - привязанности. Причем, - и именно поэтому он находится на самой вершине, - не любые. Собутыльники, приятели и шапочные знакомые не подходят почти никогда, прочие же... Тут все сугубо индивидуально. Кто-то отдаст жизнь ради друга, а кто-то вонзит нож в спину матери. Причем это вполне может быть один и тот же человек. Повторюсь: даже к родным и любимым не у каждого возникает достаточной силы привязанность, чтобы служить надежным рычагом манипулирования, но если она возникла... То этот человек становится уязвим. Именно поэтому спецслужбы предпочитают вербовать сирот, у которых нет никаких близких за пределами организации, и поэтому же внимательно следят за личной жизнью своих агентов. Слишком велик риск. Ведь положа руку на сердце: кто из вас осмелится сказать, что останется верным присяге, договору или клятве, когда на другой чаше весов окажется счастье любимого человека?
После этих слов наступила тишина. Быть может, каждый обдумывал свой личный ответ на риторический вопрос. А может, привкус горечи в словах бывшего агента задел какие-то струны в душах учеников. Первым заговорил, как ни странно, Есикава:
- Финелла-сенсей... То, что вы рассказали в этой лекции, похоже на теорию агентов, описанную Сунь-цзы в 'Искусстве войны'. И ведь даже её указано применять не к союзникам, а к врагам. Так какой смысл такой учебной программы для студентов? И тем более, какой смысл объяснять так называемым 'завербованным' принципы, по которым их 'завербовали'?
- А почему бы и нет? - пожал плечами Чезаре, - Знание принципов не мешает их применению. Допустим, я знаю, за какие рычаги Рейко пыталась тянуть меня, благо это несложно: это были все, кроме пятого и шестого... Я знаю также, какой из них оказался эффективен. И что же? Я стою перед вами и читаю лекцию, вместо того чтобы натирать себе лоб папской тиарой. Какой из этого вывод?
- Полагаю, вам это выгодно, - ответил зеленоволосый.
- Бинго! - прищелкнул пальцами кардинал, - Один из сортов выгоды оказался для меня важнее, чем Престол Святого Петра. Думаю, из материала лекции несложно догадаться, о чем идет речь. Чисто методом исключения.
- Но ведь есть настоящая выгода, - возразил Рю, - Которая отлична от той, что держит каждого из нас здесь. Одна ошибка со стороны того, кто это придумал, и она возьмёт своё. Такой 'союзник' подобен бомбе замедленного действия: чуть ослабнешь, и взрыва в тылу не миновать. Кроме того, вредно рассказывать тому, на чью преданность рассчитываешь, о том, как эффективнее предавать. Так бы сказал стратег. А я бы добавил, что жизнь - это больше, чем политика и власть, потому сама по себе власть ничего не стоит: нет никакого более надёжного метода союза, чем непоколебимая уверенность в свойствах своего союзника. Союзник, использующий такие принципы, - это будущий предатель. Тогда верить нельзя никому.
- Верить нельзя никому, - согласился Чезаре, - Именно так. Предать может кто угодно, будь он союзником, следующим за выгодой, или верным другом. Более того: верить нельзя даже самому себе. Что же до того, что власть не главное... Если ты не заметил, я поставил власть лишь рядом с вершиной.
- Тогда нет никакого смысла жить и сражаться, если нельзя никому верить, - сказал самурай, - Нет настоящих друзей - нет и тех, ради кого стоит бороться. Нет истинности в другом - нет истинности в себе. Нет надёжности - нет будущего.
Рю резко замолчал и уткнулся носом в планшет.
- Ты явно невнимательно слушал, - укорил его преподаватель, - Как сочетается 'нет тех, ради кого следует бороться' с превалированием последнего рычага, скажи на милость?
Рю медленно поднял голову. Его лицо действительно ничего не выражало, даже по меркам японцев. Похоже, сейчас он был на пике концентрации внимания... на чём-то.
- Самый очевидный вывод: чтобы стать сильнее - нужно избавиться от своих привязанностей, а не бороться ради них. К тому же, сами привязанности не обязаны быть взаимными. Значит, нож в спину от их источника, которому, по сути, тоже нельзя доверять, - это всего лишь вопрос времени, если основной вывод не будет рассмотрен и приведён в исполнение. Это не является будущим и истиной, ради которых стоило бы сражаться.
- Да, избавившись от привязанностей, ты станешь сильнее, - не стал спорить Чезаре, - Но будешь ли рад этому ты сам? Сможешь ли ты наслаждаться своей силой, если каждую ночь тебе будут сниться глаза близкого человека, пострадавшего по твоей вине?
В его голосе звучал несвойственный ему обычно жар, ведь он знал, о чем говорил. Ведь до клеймения у Марии были другие глаза... Причем не только по своему виду, но и по выражению. Она научилась ненавидеть, и в этом была доля его вины.
- Ну, а шанс невзаимной привязанности... Это неизбежный риск. Последняя ступень предполагает, что ты стерпишь даже его.
- К чему тогда вся эта система, если нужно в итоге всё равно, но лишь на последней ступени прийти к дружбе... в таком извращённом её варианте ожидания удара в спину, - сказал Рю. Не спросил, а именно сказал - почти без вопросительной интонации.
- Лучше с детства знать прямую дорогу и быть убитым подобными людьми, чем жить ради возвращения к этому в таких тёмных извращённых версиях. Тому, кто никогда не предавал, никогда не будут сниться пострадавшие по его вине близкие. Тому, кто не убивал - никогда не будут сниться глаза убитых.
Глаза зеленоволосого опять начали холодеть... причём совершенно естественно, никакими фокусами с умением играть взглядом это объяснить было невозможно.
- Самурай не даёт обещания, выполнение которого длится долго... потому что он может умереть и не выполнить его. Самурай не раздумывает и не спрашивает 'почему', когда его господин приказывает совершить сэппуку. Это называется 'тело камня'. Вот примеры искренности, когда ничто не может поколебать истинную надёжность. Всё остальное разрушает дух и приводит к гибели. Вопрос лишь через сколько, - поставил 'диагноз' японец, - Мы все смертны, вопрос только ради чего и с каким духом в сердце мы умрем. Ни одна власть ещё ни давала бессмертия или счастья. Она бесполезна для человека, помнящего о главном.