- С хрена ли? Я дочь госпожи!
Рю явно было не до анализа звуковой дорожки происходящего. Перелетев через пару-тройку кустов, он потерял контроль дыхания, что для такого состояния нервной системы неудивительно, и эпично ввалился в центр очередного куста, обдирая торс и руки, вместо того, чтобы его перепрыгнуть. Там он и замер, понимая, что выбираться это шумно и, мягко говоря, не быстро.
- Ты что? - удивленно спросила девушка, поднимаясь со скамьи, - Перепил? А кусты портить обязательно?
- Стой на месте! - выкрикнул Рю, выхватывая пистолет. Толку от этого было немного, учитывая, что он опять ничего не видел.
- Да что я тебе такого сделала!?
- Не хочу! - закричал Рю.
А затем его глаза опять стянулись в зелёные куски острозубого льда. Голос превратился в ледяное подобие прежнего, то опять скатывающийся в нервный истеричный тон, то возвращающийся в холодное безразличие.
- Тот, кто делает шаг назад - умирает. Делай шаг вперёд! Тот, кто опускает меч - умирает. Поднимай меч! Тот, кто медлит с рубкой - умирает. Руби немедля!
То сбиваясь на истерику, то опять ныряя в потустороннюю отрешённость машины, Рю, казалось, был близок к тому, чтобы его заклинило:
- Шаг! Подъём! Рубка! Шаг! Подъём! Рубка! Шаг! Подъём! Рубка! - повторял японец, а его голос затухал, пока он не стал уже шептать эти слова. 'Вектор' бессистемно, но угрожающе ходил в руке зеленоволосого, обводя пространство вокруг. Глаза безумно пульсировали зелёным.
- Ясно... - сказала девушка словно сама себе, а затем бесстрашно двинулась прямо к кустам, ничуть не опасаясь вектора, который японец уже даже и не скрывал. Зелёный мир никак не отреагировал на это движение... поначалу. А затем он сообщил: пустота. Она там, впереди. Она приближается. Там безопасно.
- Не... невозможно... - пробормотал Рю, чувствуя, как рука с пистолетом опускается, - Кто ты?
Пустота подошла к нему и обволокла его полностью. Смотрящий со стороны увидел бы просто по-осеннему рыжую девчушку, которая обняла японца и похлопала его по спине.
- Не бойся. Я рядом. Всё хорошо. Ты не один.
- Я обманывал себя, - прошептал японец. Он ни о чем не думал, ему просто хотелось выговориться, - Я убивал, потому что не хотел умирать. Не хотел оказаться на месте тех, кого рублю. Не ради какой-то мечты или долга, а по столь очевидной причине, которую в упор не замечал. Я не такой, как мне говорили, я хотел лишь уйти живым. Разве не все они этого хотели? Но почему они не отступали? Они всегда вели себя так, словно верили, что спасение в том, чтобы стоять и стрелять. Я тоже не отступал, хотя хотел. Но я всегда побеждал. Я знал, что если я начну отступать, они меня застрелят. Я не хотел давать им шанс, ведь нужен был ещё хотя бы один день... в который я мог бы сказать себе, что мы сделали ещё один шаг навстречу будущему. Я использовал каждый шанс, чтобы вернуться живым. Чтобы еще один день обманывать себя. Кто ты? Ты Аматерасу?
- Нет, - улыбнулась она и провела рукой по его волосам, словно он был перепуганным ребёнком, - Я просто выполняю её работу. Успокойся, расслабь нервы. Вдох. Выдох. Глубокий вдох. Выдох... Здесь все такие. Здесь все потерянные, не знающие, куда и зачем они идут. Все те, кто не может или не хочет жить среди тех, кто живёт за вратами. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
Она чуть отстранилась и взяла Рю за плечи. Она улыбалась.
- Ты ведь Рю, верно? Рю Ёсикава? Неприкосновенный мечник, нефритовый воин, небесный клинок ветра? А я - просто Ноэль.
- Ёсикава-хикоку. Изменник и сигма-террорист. Тенгу-убийца, - уточнил Рю, - Таким меня видела Япония, как я здесь видел взбесившихся пользователей сигмы. Вот она, правда. Я убивал не монстров, а загнанных в угол людей, чтобы выжить, а не ради долга. Они же видели меня монстром в последний миг своей жизни. Раньше я не знал, каково быть на той стороне маски. Ведь быть там означало смерть.
Дыхание зеленоволосого постепенно пришло в норму. Мир снова вынырнул из нейрошока в зелёную, но всё же визуальную палитру оттенков.
- Меня не готовили к такому. Мне жаль, что я потерял контроль, Ноэль-сама.
- Но ведь теперь ты осознал свои ошибки, твоя жизнь продолжается, и ты ещё можешь спасти больше людей, чем убил за всю свою жизнь, и чем когда-либо убивал самый страшный и могучий воин прошлого. Я даже не могу представить, как это тяжело, понимать, что ты всю жизнь верил в ложь. Я не могу тебя понять. Прости. Я даже не могу посочувствовать. Могу только догадываться, что ты сейчас чувствуешь себя так, будто умираешь.
Какое-то время Рю пристально смотрел на листок куста - один из тех, которых тут, собственно в центре куста, было не счесть, и который никак не мог обладать чем-то выдающимся, ради чего его стоило созерцать столько времени. А потом зеленоволосый самурай тихо и отчаянно произнёс:
- Я амагус, верно? Потому мной и заинтересовалась Нарьяна. Потому никто и не удивился моим способностям, потому никто даже не стал спрашивать, как я это делаю. Потому меня не боялись военные, когда я был в плену. Потому Флора сказала, что меня обманули. Потому мой куратор называл мое состояние 'боевым трансом'. Потому я впервые услышал об амагусах от него.
И ещё много-много 'потому' пролетало в голове у 'наследника Аматерасу'. И все эти 'потому', начиная от постоянных тестов на каком-то оборудовании и заканчивая системой интернет-защиты, блокирующей чуть ли не всё информацию о мире и сигме, выстраивались в дорожку, которая вела лишь к одной двери, перед которой он сейчас и стоял и даже знал, что за ней. Только открывать всё равно не хотелось.
- Да, - кивнула Ноэль, - Ты амагус. Но мама заинтересовалась тобой не поэтому. Точнее, не только поэтому. Она видит в людях иногда даже больше, чем они сами хотят видеть в себе. А не боялись тебя только потому, что ты пока что всего лишь амагус, но ты ведь можешь стать большим. А Флора...
Девушка задумалась.
- Ты сказал, что ты говорил Флорой, да? О чём?
- Это уже неважно, - ответил он то ли на вопрос, то ли своим мыслям, - Похоже, я был достаточно глуп, чтобы надеяться на чудо и даже стать предателем дважды ради этой надежды. Прошу прощения, Ноэль-сама.
В следующее мгновение рука Рю внезапно полетела в плечо девушки для толчка, который должен был заставить её перекатиться на спину или на бок, чтобы понизить её уровень головы над землёй. Зеленоволосый, используя часть импульса этого толчка, провернулся на колене, отворачиваясь от Ноэль, и чётким движением приставил 'Вектор' себе к подбородку - всё это было сделано в одно движение, так же привычно, как вынимание катаны из ножен.
'Не хочу!' - успело заорать в голове у Рю. 'Ба-бах!' - громко сказал 'Вектор'. Голова японца резким движением дёрнулась, ложась ему на плечо и уходя в 'пустоту' пространства, а сам Рю с криком упал на землю, выпуская пистолет из рук. 'Вектор' говорил слишком громко.
- Аааааарр! - вскрикнул самурай, обдирая кожу ещё больше и катаясь по периферии куста, где ветки ещё были не примяты, - Громко! Больно!
Из всех возможных повреждений в данной ситуации японец умудрился причинить себе самое неприятное и не смертельное - серьёзно оглушить одно ухо.
- Ты что делаешь, бака?! - крикнула Ноэль, бросаясь к юноше. Первым же делом она подняла пистолет с земли, а затем размахнулась и со всей дури запустила его куда-то в сторону забора, из-за чего сама потеряла равновесие и чуть было не упала.
- Дурак! Дурак! Дурак! - закричала она, зажмуривая глаза. С каждым криком она всё больше сгибалась пополам, пока, наконец, просто не упала на колени, - Зачем?!
- Дерьмо! - прошипел Рю, обхватывая голову обеими руками, - Без клинка... всё через задницу! Кто изобрёл эти криворукие куски железа, которые постоянно по мне мажут?!
Японец с гневом то ли на самого себя, то ли на изобретателя огнестрельного оружия ударил ногой по земле, после чего уже тише добавил что-то совсем непонятно как связанное с происходящим:
- Говорят, раньше самураи любили есть рыбу фугу. Одна ошибка в её приготовлении, и блюдо превращалось в смертельный яд. Но у поваров, умеющих её готовить, всё равно всегда были клиенты, потому что... А в самом деле, зачем им это? Я ведь никогда не задумывался, считая, что это была просто демонстрация храбрости. Но теперь я думаю, что так делали те, кто хотел дать судьбе шанс отомстить за убитых ими людей, ведь проиграть врагу - это позорно, совершать сэппуку без причины - непростительно... а проиграть судьбе - никогда не может быть чем-то дурным для воина. Я бы, пожалуй, лучше выпил чаю... хороший горький чай... это лучше, чем грёбаные кривые пистолеты. Определённо лучше...