– Почему ты такая бледная? – спросил Федор без приветствия и слегка коснулся губами ее щеки. – Опять ничего не ешь?
Соня ощутила аромат сказочно дорогого парфюма. Она не могла не заметить, что муж нетерпеливо поглядывает на часы: ему снова не до нее, как всегда.
– Ты умеешь меня поддержать.
– Хватит цепляться к словам. Ты же знаешь, как я за тебя волнуюсь.
– Знаю: как никто другой.
Он не намерен продолжать эту бессмысленную словесную перепалку с женой, которая вечно не в духе и сама не знает, чего хочет. Как здравомыслящий человек, Федор считал все ее заморочки выдумками излишне впечатлительной натуры. На самом же деле Соня живет на всем готовом, и у нее нет причин на что-то там жаловаться или быть недовольной.
Любая женщина на ее месте летала бы от счастья. Но только не Соня, которая постоянно ищет каких-то несуществующих трудностей, борется с препятствиями, ею же самой нафантазированными от скуки, и теперь с ними не справляется. Так куда уж ему, рассудительному и расчетливому, понимать хитросплетения беспокойной психики Сони? Он даже и пытаться не станет, пусть сама разбирается со своими надуманными проблемами.
– Скажи, что это неправда!
– Ты о чем?
– Ты знаешь!
– Уже доложили! – Федор недовольно скривился и отвел взгляд.
Соня смотрела на него широко распахнутыми от изумления глазами и не верила. Не верила ни его словам, ни своим глазам. Нет, он не мог так с ней поступить! Только не сейчас, когда на ней живого места нет от боли, а душа разрывается на части от горя. Только не теперь, когда любое неосторожное слово ранит, а равнодушный взгляд уничтожает.
– Я не понимаю: как ты мог?
– Хватит истерить! – разозлился Федор, повышая голос. – Ничего особенного не случилось. Я должен был это сделать.
– Но зачем?! – ошеломленная ответом Соня не спускала с мужа глаз.
– Затем: бей своих, чтобы чужие боялись.
– И твои враги, конечно, сразу же испугались. – Соня беспомощно опустилась на скамью. – Да-да, конечно, испугались. Раз ты даже умирающую от горя жену не пощадил.
– Вот только не надо преувеличивать! Никакая ты не умирающая. Вспомни сама: не успела прийти в себя от наркоза, как уже по палате скакала и ручкой мне в окно махала. Забыла? Не надо из меня делать монстра! И вообще, на заводе и в городе должны знать, что я одинаково справедлив со всеми, невзирая на личности. Человек пострадал, покалечился. И виновный должен быть наказан. Никто теперь не станет думать, что я тебя выгораживаю.
– Да разве я прошу, чтобы ты меня выгораживал? Я представляю, как все на заводе удивились, да и в городе тоже, – задумчиво произнесла Соня, не слушая Федора. – Хотя вряд ли. Твои враги, наверное, со смеху чуть не поумирали. Еще бы: что может быть глупее, чем наказать без вины виноватую? Да еще свою собственную жену! Ну да ладно. Что о них говорить – чужие люди. Но ведь ты ударил по мне. И как больно! А главное – метко! Конечно, промахнуться ты никак не мог. Ведь ты же самый близкий для меня человек.
На Соню словно нашла оторопь: она уже ничего не видела вокруг, ничего не слышала и хотела только одного – чтобы он поскорее ушел.
– Не передергивай. Я найду тебе другую работу. Иначе эти бабы тебя все равно от зависти сожрут. – Федор внимательнее пригляделся к окаменевшей Соне. – Мне не нравится, как ты выглядишь: бледная, неухоженная, с красными глазами… да еще растрепа. Когда ты уже избавишься от своей Коси? Она столько времени у тебя всегда отнимает.
– Но это единственное время, которое я трачу лично на себя, – невольно возразила Соня. – Все остальное я хожу за тобой и за твоими родственниками.
– Скоро ты сама ее захочешь отрезать, так как у тебя не останется на нее ни секунды. Но об этом после. Я вот что пришел тебе сказать… Меня не будет три недели. Может, тебя домой отвезти, пока я здесь?
– Ты уезжаешь?! Бросаешь меня в таком состоянии?!
У Сони перехватило дыхание, словно кто-то цепкий вонзился в горло и безжалостно ее душит.
– Опять начинаешь истерить? Ты меня уже достала своими капризами! Да, я уезжаю. У меня срочная командировка за границу. – При мысли о скором путешествии Федор не смог сдержать довольную улыбку. – Не могу же я упустить такой счастливый случай!
– Четвертый за этот год, – еле выговорила Соня и закрыла лицо ладонями, чувствуя, как предательские слезы все же хлынули из глаз, обжигая щеки.
– И что? Должен же я когда-то отдыхать. И так с этим заводом ни днем ни ночью покоя. Ты против того, чтобы я хотя бы иногда расслаблялся?
– Нет-нет! Конечно нет! Поезжай, – всхлипнула Соня. – Я тут как-нибудь сама.