— Лев Петрович, ну вы же как в воду всегда смотрите! Только приходится удивляться. Ничего-то от вас не утаишь! Вот что значат проницательность и опыт в работе у мудрого человека!.. — обрадованно осклабился Абрамзон, многозначительно покачивая головой.
— Должность у меня такая, Григорий Исакович, дорогой! — наливаясь краской, удовлетворенно улыбнулся генеральный. — Заботиться и думать обо всем сразу и о каждом из вас в отдельности. А не то дай вам волю, так вы и завод-то родной тут же по гайкам растащите. Слушай, сейчас-то за что приказ напечатал, за сдачу металлолома, что ли?.. Ты давай все же какую-то партийную совесть имей, — продолжал директор нравоучительно, — больше в этом месяце ко мне не подходи. А то получается, что один Абрамзон на заводе работает, а остальные только мух ловят да прохлаждаются. Это, понимаешь ли, нескромно…
Орлов быстро пробежал глазами протянутый лист проекта приказа и, почесав согнутым пальцем нос, миролюбиво заключил:
— Я тут с твоего разрешения немного поправлю цифири в твоей прокламации. Раз считаешь, что сработал успешно, всю округу… с железками обобрал, — тут он не выдержал и прыснул от смеха на удачно найденное им выражение. Его лицо, и так не бледное, вмиг густо покраснело. — Раз считаешь, то стесняться не на-адо, — протянул нараспев он последнее слово и исправил цифру 300 против фамилии начальника отдела на 400. — Не забудь только завизировать в парткоме, а то обидится еще секретарь и по выговору нам с тобой влепит. Причем с занесением в учетную карточку…
Услышав последнюю фразу, Абрамзон тоже затрясся от смеха всей своей стодесятикилограммовой тушей.
Наблюдавший за происходящими событиями Валерий Иванович только зубами заскрипел от такого неприкрытого цинизма.
Орлов, поставив размашистую подпись на документе, достал из кармана носовой платок и, все еще продолжая смеяться, стал вытирать выступившие на глазах слезы.
Шумилов в числе очень немногих на заводе доподлинно знал, что в арсенале генерального имеется два образца подписей. Одна размашистая, полная, иносказательно говорила ДА. Другая же коротенькая, включавшая в себя всего лишь первые две буквы его фамилии, служила категоричным отказом. Начальники экономического и финансового отделов, четко зная свои обязанности и верховные установки, принимая подобный приказ с короткою подписью, просто обязаны были найти убедительные аргументы и, как говорится, дезавуировать его. В подобных ситуациях, как бы помеченный черной меткой документ, само собой, просто умирал. Таким образом, директор, при личной встрече никому не отказывая и на глазах выглядя щедрым руководителем, тайком переводил стрелки на своих подчиненных и, исходя из каких-то своих внутренних соображений, четко регулировал раздачу благ всегда неугомонному окружению.
— Конечно, конечно, Лев Петрович, разве ж можно об этом забыть, — убирая в папку бумагу и для виду посерьезнев, заверил снабженец. — Да ведь я и сам вроде членом партийного комитета состою.
— Ты, член… — давясь от нового сильного приступа смеха только и смог выговорить генеральный. Вот умора! Ну и повезло же Шумилову с такими помощничками. Надо бы при случае Валерию Ивановичу подсказать, чтобы заслушал начальника отдела снабжения, члена парткома Абрамзона, как тот осуществляет перестройку и выполняет решения партии и правительства в этом вопросе…
Дачу уже перестроил… заканчивает отделку бассейна… Квартиру тоже… Машину решил не перестраивать, а сразу поменять, написав слезное заявление директору, на новую «Волгу». Любовницу поменял… — Орлов вопросительно взглянул на подопечного. — Григорий Исакович, а… любовницу-то ты поменял или нет?.. Давай, расскажи народу, не стесняйся. А то неудобно как-то будет в новой машине старый багаж возить. Слушай, а ведь ты в своем заявлении этот факт упустил… Точно! Это, голубчик, не годится! Поэтому уж, не обессудь, но я думаю, что довольно сложно будет принимать решение и доказывать совету трудового коллектива выделять тебе все же новую машину или немного повременить, пока ты не закончишь перестройку в некоторых кадровых вопросах, — и он опять приложил платок к заслезившимся глазам. — Ох, Григорий, тебя, по-моему, и заслушивать-то бесполезно. Ведь ты, не дожидаясь никаких указаний сверху, сам отслеживаешь обстановку и бежишь в ногу со временем?.. Ну, попробуй хоть что-нибудь сказать в свое оправдание…
Слушая директора, Абрамзон и сам все время похохатывал в унисон с начальником, а затем наигранно посерьезнел и кротко произнес: