– Это точно, – согласился Орландо. – Получил в школе ноль, отметки хуже не бывает, так и бояться нечего.
Однако Эсмеральда еще не закончила своей речи.
– Мы не добренькие, – продолжала она, – мы злые. Нам в радость смотреть в новостях по телевизору на детей, которые мрут от голода. Мы, хоть и нищие, зато едим от пуза. Объедки, но каждый день. Хоть на дне, но, слава богу, от голода не подохнем. У нас в стране объедки не переведутся, я не сомневаюсь.
Остальные согласно закивали.
– Убитые и раненые на войне, которых показывают в новостях, нас тоже не особо волнуют, так ведь, Барон? Нам и до войны нет дела, потому что до нашей свалки ей никогда не дотянуться. Про нас и тогда забудут. Будет враг бомбить страну, на свалку снарядов пожалеет. А придет к нам как новый хозяин, ему тоже будет на свалки плевать.
– Стань отбросом, и весь мир на тебя плюнет. Надеюсь, вы понимаете, о чем я? – прибавил Напраз.
– Мы никогда отсюда не выходим и не выйдем ни за что. А если буржуи подыхают, туда им и дорога. «Каждому свое дерьмо».
– Вы должны их спасти, – повторила Кассандра, но уже без прежней уверенности.
– Спокойной ночи, малявка. Засыпай и не мешай нам выспаться.
Один за другим искупленцы вышли из кладовки, оставив Кассандру наедине со вспухшими консервными банками, тараканами и кошмарами, которые она видела, будто наяву.
Неужели действует то же проклятие?
Троянскую принцессу Кассандру когда-то прокляли, и теперь на мне то же самое проклятие?
Как бы мне хотелось не знать о том, что будет!
Видеть сны ни о чем. Как все люди. Бессмысленные пестрые сны. Хочу увидеть во сне, что я на каникулах, на море, я плаваю.
Мимо пролетает чайка. Чаячий крик превращается в…
Кукареканье петуха. Петух возвещает: настало утро.
Этот петух запоздал, он вновь и вновь принимается хрипло кукарекать, отыскивая свою тональность.
Небо очистилось, солнце поднялось уже высоко. Кассандра открыла глаза. Первое впечатление отвратительное.
Так ей и говорили: как только исчезнет пелена дождя, гниль начнет распространять свойственное ей зловоние. Кассандре сразу вспомнился интернат: однажды ей в сумку кто-то подбросил зловонную бомбу[2].
Кассандра сморщилась от отвращения и закашлялась. В горле першило, кашель не прекращался, она почувствовала удушье, словно начинался приступ астмы. Ей хотелось вдохнуть свежего воздуха, но она вдыхала только зловоние. Кассандра металась по кладовке, ложилась, вставала на колени, зажимала нос.
Ничего не помогало. Можно было подумать, ей в нос плеснули чем-то едким, раздражающим, невыносимым. Кассандра вышла за порог, надеясь, что там вздохнет. Вонь стала только гуще. Бедняжку вырвало в углу за хижиной. Потом она вытерла рот и вышла на площадку, где уже сидели все остальные.
Эсмеральда в широком черном платье с вышивкой вальяжно раскинулась в шезлонге. Она читала журнал со сплетнями о звездах и отхлебывала из пивной банки кофе. На обложке журнала крупными буквами сообщали: «У Кевина Маленсона и Джессики Ледельзир разладились отношения». Мужчина в татуировках крепко сжимал в объятиях худую блондинку с широкой улыбкой. Внизу более мелкими буквами уточнение: «Она узнала о его темном прошлом».
Напраз прибивал к деревянной рамке шкуру убитой вчера собаки, собираясь ее сушить. Орландо оперял стрелы. Ким тянул провода, собираясь повесить на столб громкоговоритель. Он нарядился в новую майку с надписью: «Идущий из никуда в никуда никому ничем не обязан».
Викинг поднял голову и приветственно помахал Кассандре рукой.
– Как дела, малявка? Сегодня ты поняла, где находишься. Вонь – наше спасение, но к ней нужно привыкнуть. Резковато для начала, если ты из буржуев. Но ты повторяй себе: «Я прячусь в норе хорьков».
Кассандру опять затошнило. Она сдержала приступ, но тошнота подступила вновь, и ее снова вырвало.
Напраз сказал:
– Ты, малявка, сама захотела здесь остаться. Тебе говорили, что места здесь не для буржуев. Надеюсь, вы понимаете, о чем я?
Кассандра все надеялась, что вдохнет нормальный воздух, но вдыхала только зловоние. Она стала задерживать дыхание, как будто вонь можно было переждать.
– Послушай-ка, Белоснежка, если собираешься остаться здесь на весь день, привыкай или мотай отсюда сразу, – распорядилась Эсмеральда.
Ким расхохотался.
– Мы судили-рядили: оставить ее или прогнать, а за нас все решил запах «Искупления». Вонь, наше обожаемое зловоние, наша лучшая защита, надежнее бетонных стен и колючей проволоки.
2
Обычно ампула или шарик, содержащий химические вещества, которые после вскрытия издают сильный неприятный запах тухлых яиц. –