В конце концов, Пал Палыч плюнул на это дело и увлекся другой забавой. Надо сказать, что Колосков был человеком увлекающимся. Чем он только не занимался за почти сорок лет своей жизни. Не будем говорить о таких «примитивных» хобби, как филателия, разведение аквариумных рыбок, шахматы и собирание спичечных коробков, гербариев и сушенных бабочек, которые Колосков успешно пережил. Пал Палыч придумывал себе экзотические, диковатые и даже порой опасные увлечения. Так, однажды в одиннадцать лет он стал собирать кошачьи черепа – на ближайшей помойке их было навалом, именно кошачьи, другие его не интересовали. Но это увлечение быстро прошло, когда мама, разбирая завалы в его письменном столе, чуть не грохнулось в обморок, обнаружив милую коллекцию кошачьих голов.
Отец Пал Палыча, Павел Андреевич, будучи мягким и уравновешенным преподавателем физики и математики в местном пединституте, не сдержался и сделал Пал Палычу суровейшее внушение подзатыльником, а собрание кошачьих черепов в сердцах запулил с балкона пятого этажа. Этим самым некрофильское начало в Пал Палыче было задавлено.
Через некоторое время, после неудачи с черепами, Пал Палыча вдруг необыкновенным образом заинтересовали пауки и паутина. Обуреваемый страстью натуралиста, Пал Палыч стал ошиваться в подвалах, вылавливать пауков и тащить их в квартиру, расселять тварей по укромным местам и подкармливать мухами и размоченным хлебом.
Скоро по всему дому, к неудовольствию мамы и раздражению папы (один из питомцев сына спустился по серебряной нитке с потолка аккуратно папе за шиворот, а другой свил себе гнездо в его ботинке), стали распускаться красивые паутины, в которых бились в судорогах и придушенно жужжали мухи, и носились на мохнатых, кривых лапах их жуткие палачи.
Пал Палыча пауки приводили в безумный восторг. Он давал всем своим подопечным клички. Паучки назывались Аттилами, Торквемадами, Адольфами и Геббельсами. К тому же, он вел какие-то «паучьи хроники» и самозабвенно зарисовывал в тетрадь строение паутины. Но и это увлечение скоро закончилось. Близилось Первое мая, мама провела в доме генеральную уборку, и пауков пришлось выселить обратно в подвал…
Вспоминать тот роковой день, когда мама не пустила его на секцию дзюдо, Колосков не любил, но вчера насмерть разбился на мотоцикле третьекурсник с его ветеринарного отделения Михайлов – симпатичный, хотя и разболтанный парень. И Пал Палыч невольно опять обратился к некогда его волновавшей теме несчастных случаев.
– У меня же где-то валялись эти графики, тетрадки всякие, надо будет найти, посмотреть. Может на самом деле, там что-то есть? Вроде тогда кое-что интересное вырисовывалось… – размышлял на ходу Пал Палыч, уставившись на облезлые носки своих ботинок, переступавших по грязному асфальту. Но тут размышления его были прерваны болезненным тычком под ребра и возмущенным воплем какой-то мелкой старушенции.
Она с негодованием смотрела на Колоскова, заправляя седые волосы под сбившийся платок.
– Не видишь что ли, куда прешь?! Зальют шары с утра, а нормальным людям проходу от них нету. Ну, чего уставился?!
Пал Палыч очнулся от своих мыслей, покосился на рассвирепевшую бабку и ее клюку, рукояткой которой она, вероятно, и ткнула его под ребра, извинился и, не ввязываясь в склоку, повернул направо к своему подъезду, который он чуть в задумчивости не миновал. Одновременно нащупывая в кармане джинсов ключ от двери и прыгая через одну ступеньку, Пал Палыч добежал до своей квартиры.
Не успел он переступить порог, как тут же был атакован восьмимесячным рыжим псом. Поскуливая от переполнявших его чувств, он прыгал на снимавшего ботинки хозяина, норовя лизнуть горячим языком Пал Палыча прямо в нос. Пал Палыч тоже был рад встрече, похлопывал счастливого зверя по крепким бокам, трепал его за круглые, стоящие торчком уши, хватал за рыжие лапы, отчего пес в восторге подпрыгивал, взлаивал от счастья, вилял хвостом и, подбегая к двери, умильно поглядывал на хозяина.
– Нет, нет, перебьешься! Водил я тебя всего три часа назад! Да не кусайся ты, дурилка! Пойдем-ка лучше, Гарик, посмотрим, чего у нас пожрать есть? – приговаривал Пал Палыч, направляясь на кухню. Гарик весело скакал следом, норовя цапнуть хозяина за пятку.
– Тэк-с, тэк-с, не густо тут у нас, – бормотал Пал Палыч, открывая холодильник и засовывая нос в различные кастрюли и банки. – Ага, тут у тебя есть отличная перловка! Если ты, Гаря, со мной поделишься, а ты непременно поделишься, мы устроим себе шикарнейший обед.