Пленных степняков сгоняли туда же.
Своих искали на поле боя, находили, мертвых оттаскивали в сторону, живых тащили в крепость, к лекарю. Этим занимались обозники Эльтца. Сам Хенрик погиб. Тело его нашли под стеной.
Из отряда в пятьсот человек, с которым Рид вышел из Равеля, осталось семьдесят шесть.
Раненые, усталые, измученные, почти не стоящие на ногах, но счастливые донельзя.
Победа!
Тут даже потаскать трупы не в тягость.
Степняков пока собирали в одном месте и связывали. Худо ли, бедно… солдаты кружили рядом с ними, словно акулы. Только дернись, только дай повод, свесь пятку в воду… уж она тебя!
Дураков не находилось.
Каган погиб.
Погибла и большая часть кал-ранов, остальные были ранены. Тело Хурмаха Рид распорядился повесить на воротах.
Во исполнение обещания. Сказано было на переговорах – повешу? Вот и виси молча.
Люди работали на волне эйфории. Рид тоже работал, пока не…
– Ваше сиятельство!
– Да?
– Тут девка, говорит, она ваша невеста.
Рид только вздохнул.
– Веди.
Маркиз Торнейский никогда не видел Шарлиз Ролейнскую, но узнал ее сразу. Потрясающе красивая женщина, шикарные волосы, тело, громадные глаза…
Пришлось поклониться.
– Госпожа…
– Маркиз. – Глаза Шарлиз чуточку сощурились, как у кошки. – Я могу поздравить вас с победой?
– Можете.
– Поздравляю! – Шарлиз скользнула вперед, прижалась всем телом и крепко поцеловала Рида. Хотела в губы, маркиз увернулся, вышло в щеку.
При всем уважении и понимании ситуации…
Плевать на понимание, все равно она под Хурмахом побывала! Для Рида Шарлиз была непоправимо грязной. Запятнанной.
Смешно звучит?
Но вот такой выверт сознания. Если бы Шарлиз блудила с кем-то из Аллодии, Рид бы отнесся к этому легче. Но степняки? Враг?
Подстилка врага… фу, пакость какая.
Даже если она не по своей воле… не по своей ли? Судя по довольному и цветущему внешнему виду, Хурмах ее особенно не принуждал. Одни камни в браслетах стоят столько, что Ланрон восстановить хватило бы. Рубины малым не с перепелиное яйцо.
– Я тоже рад, что вы остались живы. – О предложении Хурмаха Рид промолчал, подозревая, что им и каган не делился ни с кем. – Полагаю, вы хотите вернуться к отцу?
На такую удачу Шарлиз даже не рассчитывала.
– Да, мне хотелось бы…
– Не имею ничего против. Я провожу вас до Равеля, оттуда по морю…
– О нет! Только не корабли!
– Тогда по суше. Полагаю, эскорт ваш батюшка обеспечит.
Шарлиз опустила ресницы.
– Да, маркиз. Я тоже так думаю. Кстати, эти люди со мной, если бы не они, я не пережила бы плена.
Рид хмыкнул, оглядывая троих женщин, закутанных с ног до головы по степному обычаю, и четырех мужчин. Достаточно молодых, крепких, полукровок, кстати. Очень похожи на аллодийцев, но кожа смугловата, губы тонкие, да и сами движения…
Это надо просто видеть, чтобы понять. Степная школа боя.
– Об этом мы еще поговорим. А пока…
Рид огляделся вокруг. По счастью, Шарельф Лоусель оказался рядом. Маркиз поманил его пальцем и приказал – шепотом и коротко.
Шарельф кивнул, поклонился Шарлиз и пригласил следовать за собой. Не слишком быстро, нога болела – жуть. Чудо еще, что ходить может.
– Прошу вас, госпожа…
Посидят пока опасные гости где-нибудь под замком, к примеру в башне. Потерпят.
А не нравится – пусть жалуются. В письменном виде, лично маркизу Торнейскому.
Шарлиз не нравилось. Но…
При ней оставались Бурсай и Рохсай. При ней оставалась Аршана, девчонка-служанка, которую подарил ей каган, в Степи это была обычная практика. А посидеть в башне…
Шарлиз понимала, что все висит на волоске. И если она будет его раскачивать…
Долго ли она сможет скрывать свою беременность? Если уже себя отвратительно чувствует?
Пару раз стошнит, потом сознание потеряет… ну и умному достаточно. А маркиз Торнейский не производит впечатления дурака.
Шарлиз оценила.
И одновременно испытала и чувство радости, и разочарование.
С одной стороны, было в Торнейском нечто… подсознательно мужское. За таким действительно будешь как за каменной стеной. Не в темнице, но этот сделает все для своей жены и детей. И в постели с ним наверняка будет интересно. Такие не бывают плохими любовниками.
С другой стороны – Шарлиз знала себя. Ей нравится разнообразие, ей нравятся мужчины, рано или поздно она захочет большего, и…
Стерпит ли Торнейский измену?
Ага, смеяться после слова «ли». Ни терпеть, ни смиряться, ни молиться… Шарлиз оказалась бы запертой наглухо после первой же измены.