Ворота замка были закрыты, что было удивительно — среди бела-то дня. Места здесь всегда были спокойные, от кого же заперлись обитатели замка? Да и есть ли они — уж слишком безлюдно. Погромыхав кулаком о ворота и не дождавшись ответа, Стефан прошел вдоль высоких стен, местами поросших мхом. Если пройти вдоль стен вправо от главных ворот, то через несколько метров наткнешься на еще один вход, которым пользовалась господская прислуга. Без надежды на успех магистр стукнул кулаком и громко крикнул:
— Эй, есть здесь кто?
Как ни странно, но за воротами послышались шаги, кряхтение и оконце в воротах отворилось. На Стефана глядел с любопытством и интересом седой старик, которого видимо магистр оторвал от трапезы. Старик что-то жевал, а в его седой бороде застряли хлебные крошки.
— Уважаемый, а могу я увидеть владельца замка?
Старик не торопясь прожевал, и кхекнув, ответил:
— А вы кто таков будете? И за какой надобностью вам владелец?
— Разговор серьезный есть. Почему у вас средь бела дня ворота закрыты?
Старик удивился и понизив голос, спросил:
— А вы что, не здешний что ли?
— Здешний, но давно не был в родных краях. Вернулся и не узнал замок…
Старик за воротами задумчиво глядел на Стефана, словно размышляя: поговорить с этим незнакомцем или закрыть ворота от греха подальше. Магистр по своему расценил молчание старика и положив на ладонь пару золотых монет, подкинул их. Старик сразу чему-то обрадовался и заскрипел засовами, приоткрывая ворота и пропуская внутрь магистра.
Димитру все не терпелось узнать — как же произошла первая встреча его друга с Марфушей. Дождавшись, когда жена Георги вышла из горницы, Димитр пристал к другу с расспросами.
— Когда я очутился здесь, — начал свой рассказ Георги, — была ночь. И хоть и лето, да что-то студено было. А мне, сам знаешь, в ту пору много не надо чтобы захворать. Я ночь-то всю под забором у Марфуши и просидел. Ночью разве кто в избу пустит? А Марфуша сирота, одна жила. Так она на ночь на семь запоров запиралась. Под утро у меня уже зуб на зуб не попадал. А тут и пастухи стадо повели, и Марфуша тоже свою буренку вышла в стадо проводить. Таким промокшим от росы да продрогшим она меня и увидела. Баба она жалостливая, вот и меня пожалела, в избу провела. А меня уж лихорадка во всю колотит. Ну, она меня на пуховую перину, да под теплое одеяло. Обычно, коли уж я захвораю, то недели две меня на ноги ставят. А Марфуша за три дня меня от лихорадки избавила! Бабка у нее травки разные знала, вот и Марфуша травками всякими меня лечила. И что ты думаешь? С той поры еще ни разу меня никакая хворь не одолевала.
Димитр почувствовал досаду. Надо же, простая баба, которая и грамоту не знает, а за три дня Георги вылечила. Сейчас все кому не лень в лекари подались. Он, Димитр, учился этому несколько лет, а тут неграмотная баба безо всякой учебы лекарем себя возомнила! Что-то нехорошее шевельнулось в мыслях — то ли зависть, то ли ревность.
Но Георги будто не замечал, что его друг как-то нахмурился. Он продолжал со смехом рассказывать, как Марфуша учила его доить корову, косить траву, и даже рубить дрова. Как учили они язык друг друга, и сколько неразберихи поначалу было.
Прямо за воротами притулилась низенькая сторожка, в которой и обитал старик. Внутри было тепло от небольшой печи, на шатком столе — остатки нехитрой трапезы. Сквозь мутное оконце виднелись очертания замка, выглядевшие сейчас зловещими в своем безлюдье.
Магистр, усевшись за стол напротив старика, напомнил о интересующей его теме:
— Так что случилось в окрестностях, отчего ворота заперты?
Обитатель сторожки, подперев щеку рукой, вздохнул:
— Долгая эта история и грустная. Все цыгане виноваты. Старый господин наш человеком был хорошим, хоть и богатым. Всех привечал, знакомства разные важные заводил, заботливым был, даже о прислуге радел. Да и сын его, Вотнич, умным парнем рос. Все у молодого господина спорилось, все легко получалось. А потом старый господин помер в одночасье. А спустя пару месяцев объявились возле замка цыгане. В нашем краю ими никого не удивишь, частенько то тут то там останавливаются. В таборе была молодая цыганка по имени Ратри. По мне, так ничем не выделяющаяся среди других молоденьких цыганок — смазливая, да смешливая. А вот молодой господин наш, Вотнич, просто голову потерял. Сохнул на глазах, а девчонка знай только посмеивается. Подарки принимала, а к себе не подпускала. А потом вдруг пропала Ратри. Сколько не искали её не нашли. А господин наш слишком уж спокойно перенес известие о пропаже девчонки. Людей на поиски не отправлял, а заперся у себя.