– Поняла, – сказала Анна, хотя про себя недоумевала: что значит «отосплюсь»? Разве не спала она всю дорогу?
А ей, Анне, чуть ли не прямо с поезда нужно было спешить на дежурство, которое обещало быть тяжелым. После праздников в экстренной хирургии прямо-таки разгул внеплановых операций. Обкушавшись и упившись за новогодним столом, граждане несут к эскулапам свои пострадавшие организмы. Хирург дает сеанс одновременной игры на нескольких инструментах. Та-да-ам! Острый панкреатит! Оп-па – пептическая язва желудка! Привет, желчнокаменная! Синдром Маллори-Вейса, не угодно ли? Травматическая ампутация пальцев не ко времени взорвавшимся фейерверком… Пьяная драка! Непроходимость прямой кишки!
Как там она сказала, эта холеная пьянчужка? Звезд, мол, Анна с неба не хватает? Вот попробовала бы дражайшая Людмила Аркадьевна так повертеться целые сутки напролет, без возможности прилечь хоть на полчасика, ведь даже глаза закрыть ни разу не удалось. Вот тогда бы мы все на нее посмотрели! Тут не с неба звезды – перед глазами звезды плавают.
Она не собиралась звонить. Но после дежурства навалилась такая усталость, что воля растворилась, как сахар в горячем чае. И Анна малодушно подумала: а может, хватит? Хватит наказывать себя за давнюю вину? Хватит считать себя недостойной – не счастья даже, а просто небольшой удачи, которая может облегчить жизнь и сделать ее чуть более приятной?
Холеная пьянчужка взяла трубку моментально. Анна с несвойственной ей проницательностью подумала, что та ждала звонка и, скорее всего, позвонила бы первой, кабы у нее имелся номер Анны. Людмила Аркадьевна была бодра и деятельна.
– Приезжай в кондитерскую «Миньон», знаешь такую?
Анна не знала.
– Ну, что мне с тобой делать… Хорошо, я сама за тобой заеду.
И заехала ведь! На красном щегольском автомобильчике. Повезла в дорогущую кондитерскую. Кормила красивыми, но отчего-то совсем невкусными пирожными и поила горячим шоколадом, соблазнительно-пряным, как роскошная жизнь богачей. Угощала тонкими сигаретками, закуривала сама, щелкая золотой зажигалкой. Анне казалось – собеседница нервничает и все не может приступить к какой-то важной, деликатной теме. Ей даже не по себе стало – что собирается предложить эта гладкая, душистая дама, что у них может быть общего? Пронеслись перед глазами традиционные больничные страшилки – ищут подхода к наркотикам. Но до того, как она успела окончательно испугаться, Людмила Аркадьевна наконец заговорила:
– Видите ли, деточка… Я могу быть с вами вполне искренна?
Анна заверила ее, что – да, конечно, может.
– У меня есть тетушка. Эта пожилая особа прожила интересную жизнь, она далеко не бедствует, и по состоянию здоровья ей требуется помощница. Проблема только в том, что у несчастной старушки сложный характер. Она не смогла найти общий язык ни с одной из всех сиделок и домработниц, которых я ей предлагала.
Людмила Аркадьевна изъяснялась так гладко, что можно было подумать – она репетировала свою речь не один час.
– Знаете, когда я увидела вас и узнала поближе, мне пришло в голову, что вы самая лучшая кандидатка на эту вакансию. Вы добрая, покладистая девушка, у вас есть навыки сиделки, и к тому же…
Тут она внимательно осмотрела Анну, словно подсчитывая стоимость ее небогатого туалета.
– И вы решили, что я захочу стать сиделкой при… несчастной старушке?
– Почему бы нет? – несколько принужденно рассмеялась Людмила Аркадьевна. – Если ваше ежемесячное вознаграждение составит…
И она назвала сумму, от которой у Анны задрожали колени и несколько помутилось в голове.
– Кроме того, учтите, что жить вы будете у моей тетушки и питаться там же, с ее стола. А значит, денежки ваши останутся в целости. Мне кажется, вы найдете общий язык со своей подопечной, а она, при всех ее хворях, обещает прожить еще очень, очень долго… Полагаю, в результате вы даже сможете обзавестись собственным жильем.
Не в деньгах счастье, говорят; говорят, что самого главного за деньги купить нельзя; говорят, и через золото слезы льются. Богатые тоже плачут, говорят – плачут, но все же мирятся как-то со своим бедственным положением. И не бог весть какие деньги были ей обещаны, для вот этой же лощеной дамочки так и вообще тьфу и растереть, а Анна наконец начала бы помогать родителям, которые не молодеют, откровенно говоря. Стыдобища брать у них деньги. Но уйти из больницы? Оставить единственное место в мире, где Анна чувствует себя нужной? Да, порой эта работа кажется ей наказанием…
Но это справедливое наказание.