— Грозный, — отрапортовал он, — те, кто вошли в город из разрушенного храма, снова оттеснены назад.
Хронос повернул голову. В уголках его толстых губ белела слюна. Глаза были дикими и, казалось, не видели ничего вокруг. И Рей понял, что этот властелин мира, каким он себя считал, теперь полон страха.
— Убить! Убить! — визжал он. — Пусть будет кровь и пожар, чтобы никто не ушел! Не возвращайтесь, пока не принесете их головы!
Офицер прошел мимо пленников, и Рей заметил, что лицо его тревожно и измучено, словно известия, принесенные им, были плохими, и он рапортовал о поражении, а не о частичной победе.
Хронос опять смотрел на тучи, откуда доносилось далекое бормотание ужасного, яростного прибоя, похожего на тот, какой слышался в храме, и был не злобой моря, а грохотом великой битвы.
Мегос отдал приказ:
— Поставьте их к столбам и привяжите покрепче.
Платформа, на которой они стояли, была окружена высокими и крепкими столбами.
Мегос подошел проверить, как привязаны пленники, и обратился к Хроносу:
— Все готово, Грозный. Прикажешь начать?
Его манеры внешне были раболепны, но за ними таилась злоба. Хронос неохотно оставил свой наблюдательный пункт. Его пальцы были прижаты к колышущемуся брюху, словно его грызла внутренняя боль. Но он все-таки нашел в себе силы для новых насмешек над Ураносом.
— Ха! Истинная кровь умрет — Атлантида падет! Не так ли говорили во все прошлые годы? Но те, кто говорил, не знали Преданного Тьме! — Он посмотрел на Рея. — Сидик из Уйгура, может, больше, может, меньше его, как сказал мне Мегос… Если ты тот, кого Наакали вызвали из другого мира, то мы сейчас увидим, чей зов призвал большее могущество. И я думаю, что ты — меньшее, поскольку Федур сумел вызвать тебя, творя магию с вещью, бывшей когда-то на твоем теле. Такая магия движет меньшими людьми, а раз ты ответил на нее, то этим доказал, что ты не из страшных Потусторонних Существ, с которыми мы имеем дело. Так что стань пищей для более сильного и этим помоги ему привести сюда своих родственников.
Кое-что из сказанного им имело смысл, но далеко не все. Похоже, атланты знали или догадывались, кто он, и думали, что он является средоточием неведомой силы — но разве это правда? Рей старался добраться до воли внутри него. — Но, если она все еще была там, то ответа от нее он не получил.
— А те, вдали, — Хронос махнул рукой, — могут ясно видеть?
— Да. У них есть стекла для дальновидения, и они наведены на нас.
— Тогда начинай. Чего ты ждешь? Или это опасно для нас? — Посейдон отступил к лестнице.
— Нисколько, Грозный. Преданный не обернется против своих хозяев. Приготовить их для объятий.
Стражники подошли к Рею и сорвали с него рваную тунику так, что он остался голым до пояса. Один из них достал кинжал и сделал два разреза крест-накрест на груди Осборна. Выступила кровь. Разрезы были неглубокие, и Рей не понимал, для чего они нужны. Точно так же был отмечен и Уранос.
— Уходите! — разрешил Мегос, и стражники-жрецы проворно ушли с этого зловещего места. Хронос отодвинулся к самому краю платформы. Было ясно, что, несмотря на заверения Мегоса, Посейдон не хотел приближаться к своему главному оружию.
Мегос держал в руках коричневую чащу такой грубой выработки, словно ее только что слепили из грязи. Он бросил в нее взятые из жаровни тлеющие угли. Поставив чашу между столбами, он раздул угли и бросил на них горсть черного порошка.
Заклубился коричневый дым, такой зловонный и едкий, что Рей закашлялся, и по его щекам потекли слезы. Казалось, все нечистое в городе уменьшилось до горсти порошка и брошено в огонь.
Постепенно дым рассеялся, но тошнотворный запах остался. Хронос спустился на одну ступеньку лестницы. Мегос улыбался и Рей подумал, что если останется жив, то всю жизнь будет помнить эту улыбку.
— Твое зло не торопится отвечать на твой зов? — спросил Уранос. — Ты произвел дым и страшную вонь. Что дальше, Мегос?
— Смотри перед собой, Уранос. Как раз сейчас Тот, Кто Ползет, идет требовать наших жертвоприношений, и это может взбудоражить его настолько, что он откроет дверь всей своей родне! — ответил жрец.
Рей смотрел на камень, куда указал жрец. Там была какая-то странная тень. И она росла! На его глазах она обретала форму, как будто вытягивала субстанцию из того материала, на котором покоилась. Увеличиваясь в объеме, она приобретала и плотность и переставала быть тенью!
Весь мир сузился до этой тени, которая не была уже тенью. Жирные бока раздулись еще больше, слепая безглазая голова [раскачивалась. Она раскачивалась взад и вперед, словно прислушиваясь к чему-то. Затем, нарушив ее червеобразные очертания, появились черно-зеленые рога. Ног не было, но внизу виднелась зияющая пасть, которая ритмично сжималась складками и разжималась, колыхалась и утончалась, там шевелились и два щупальца с язвами присосков. Существо это было черным, но в тусклых и ядовито-зеленых пятнах. Вонь от него шла непереносимая. Гигантская улитка, но без раковины, слизняк, подумал Рей. Само по себе существо не имело ничего такого, от чего выворачивало бы желудок, но он у Рея сжался от отвращения и ужаса.