Пока шёл разговор вождей, Олег попал в странное положение, когда вопросы решались, или уже решены, без его участия. Он оказался лишним, и, не желая терпеть, резко вклинился в разговор.
— Уверяю тебя, Великий вождь, все обещания будут выполняться неукоснительно, как если бы их дал я сам. Даже не приятные. И будут исполняться до тех пор, пока не будут нарушены войо или заменены новыми.
Навси–ла–рад прервал речь, соображая над словами чужака, морда резко помрачнела. Он уловил скрытый подвох в словах Олега. Устроить так, чтобы одна из сторон как бы нарушила договор не трудно. Ответил твёрдо в тон Олегу:
— Войо будут держать данное слово до той поры, пока индлинги не нарушат своё.
Кивком головы Навси–ла–рад дал понять — разговор окончен. Войо удалились.
— Ну зачем ты так? — говорил Ярослав, когда они с Олегом шли к лошадям.
— Как? — резко переспросил тот.
— Слишком прямолинейно, что ли. Можно было и не делать намёков на возможность нарушения договора в одностороннем порядке. Зачем настраивать вождя против себя.
— Я дал понять, кто в Изумрудной долине хозяин. А если не устраивает, может убираться вместе племенем.
— Зря, зря, Олег. Навси–ла–рад и его воины могут попортить много крови, несмотря на то, что нас стало больше. Умелая дипломатия может принести больше пользы, чем давление.
— Я понимаю, — отвечал Олег, садясь в седло и не меняя жёсткий тон — вы были вынуждены прибегнуть к маневрированию в отношениях с войо, но с нашим приходом всё меняется. Я не собираюсь поддерживать союзы или договоры, которые наносят вред колонии.
Ярославу ничего не оставалось, как сев в седло, молча следовать за командиром.
Дорога заняла несколько часов, в течение которых разговор друзей не прерывался. Ярослав успел поведать о событиях, которые произошли с момента ухода Олега на Землю. Подъезжая к крепости, Олег, слегка возмущённо, обратил внимание на ранее отсутствующие строения.
— Стоило ли тратить сил на возведение капитальной воротной башни. Проще сколотить обитые железом ворота и усилить охрану?
Ярослав ответил, уверенный в правоте:
— Не скрою, мысли такие были, никто не жаждал прилагать усилий, но я настоял. В этом случае устраняются случайности, при несении нерадивой службы, создаётся препятствие, которое противник вынужден преодолевать при любых условиях, вне зависимости от количества и качества охраны.
Олег с любопытством осмотрел странную постройку, восхищаясь оригинальностью простых решений.
— Я прожил несколько лет на Троне, побывал в качестве моряка в разных городах от Марелии до Агерона, но нигде не видел столь оригинального сооружения. Тройные амбразуры для лучников, через одну бойницу которых может стрелять сразу несколько человек. Просто восхитительно!
— Как раз с бойницами пришлось повозиться, — смущённо отвечал Ярослав, — материал подходящего размера и формы оказалось трудно подобрать. Руин здесь много, но нужное попадается не часто. Много сил вложили в связи, скрепляющие башню. Землетрясение и гибель людей показали — к строительству надо относиться серьёзно, как это делали до нас ласу…
— Откуда столько железа?
— К сожалению, не все связи из железа, многие выполнены из дерева и в будущем требует заменены.
Ярослав провёл Олега по башне, показал устройство: герсы[1], трое деревянных, обитых железом ворот, каменные своды воротного проезда. Глядя на постройку, Олег дивился количеству потраченного труда.
— Теперь я понимаю, почему более чем за полгода вы сделали всего одну башню.
— Ну… Это не совсем так. Мы трудились весь дождливый сезон не покладая рук. Восстановили крепость, построили стапель для кораблей, — это немало. Башня — один объект из многих.
— Таких как дворец для заложницы, — с усмешкой Олег указал на четырехэтажное сооружение, высящееся над стенами.
— Ты меня осуждаешь? — вскинул брови Ярослав.
— Нет. Если строительство велось за деньги…
— Отнюдь, — решительно прервал Ярослав, — пришлось применять и бесплатный труд…
— А вот это зря, — ехидно поддел Олег, — у нас не так много людей, чтобы впустую растрачивать силы на постройку дворцов. К тому же, энолов никто не любит, и попытки им угодить или возвысить могут вызвать раздражение аборигенов. Для заложницы вполне достаточно обычной комнаты.
— Я считал, хорошее отношение к эноле вызовет ответное со стороны её собратьев.
Олег обернулся в сторону Ярослава и молвил резко.
— Разве Россия и русский народ в течение тысячи лет не проявляли благодеяний и хорошего отношения к иностранцам, а получили в ответ что–либо, кроме ненависти? Нет! И энолы ничуть не лучше, столь же эгоистичны и лицемерны. Ты правильно поступил, взяв заложницу из знатного рода, но твоё желание прогнуться перед энолами не находит во мне сочувствия. Конечно, если здесь есть некие иные, личные причины, — другое дело. Это я понимаю, пусть живёт.