Тимоном вскинул брови:
— Действительно, подобные всадники могут составить противников хумме? — и вопросительно взглянул на Ярослава.
— Я конечно благодарен Махесте Тимоному за тёплый, радушный приём, но кони — ценный товар и могут быть ранены в поединке, но если кто–то купит, то может делать всё, что пожелает.
— Сколько вы за них просите? — с деланным любопытством поинтересовался Ахав.
Ярослав с готовностью ответил:
— Предполагаю, пятьдесят золотых долей за каждого и десять — за случку от производителей.
Среди присутствующих раздался ропот:
— Дорого… баснословная цена…
Ярослав поднял ладонь, призывая к вниманию.
— Это предварительная цена. Я готов торговаться по конкретным сделкам. Лошадей — не так много, их достоинства заметны невооружённым глазом. Когда окрепнут, я на деле докажу их силу и выносливость в сравнении с лучшими лошадьми Риналя.
— Ну, а если я куплю у вас их всё оптом? — прервал Тимоном.
— Продавая по отдельности я получу больше.
— Это ваше право, — согласился правитель.
В этот момент по рядам придворных прошёл шёпот, и некоторые расступились. В зал как вихрь влетел архимаг Анастагор в своих белых развевающихся одеждах и хлоп на стол перед Тимономом пачку бумаг. Взмахнул ладонью, призывая лишнюю публику удалиться. Ярослав сразу заметил — вольное поведение мага в присутствии правителя говорит о его высоком, доверительном положении при дворе и в отличие от остальных царедворцев много позволено. И не удивительно, если учесть какой вес занимает академия в мире и зависимость государства от магов. Даже Ярослав вынужден ради получения колонией полноценного волшебника передавать на обучение в академию близкого человека. В других обстоятельствах он не сделал бы подобного.
Анастагор выпалил, обращаясь к Ярославу:
— Я жду в Волшебном утре, а Вы, оказывается, здесь, насилу мне доложили. Где моя будущая ученица? — оглянулся, а затем добавил, как бы смущаясь вольного тона, и обозначил лёгкие поклоны в сторону обоих правителей, — Махесте, Дхоу наватаро.
Ярослав ответил первым:
— Простите, уважаемый Анастагор, но посланник Нелей посоветовал в первую очередь ехать ко двору Махесте.
— Да, конечно, — с готовностью согласился маг и немедленно перешёл к делу: — С вашего позволения я подготовил проект договора между городом Риналь и Дхоу индлингов Ярославом на обучение его племянницы в академии. Уважаемый Ласос — хранитель казны, — Анастагор сделал лёгкий, одобрительный поклон в сторону присутствующего здесь человека, который вопреки просьбе Архимага к придворным, покинуть зал, всё же остался, — согласился оплатить расходы на нового ученика.
Хранитель казны кивнул в ответ и обратился к Тимоному:
— Я посчитал — десять золотых в год не станут тяжким бременем, а город получит дополнительного мага, тем более штаты академии далеко не заполнены.
Ахав загадочно улыбнулся и, сделав глоток из бокала, произнёс, обращаясь к Ярославу:
— Как видите, ваша просьба нашла благодарное согласие с нашей стороны, но… — правитель обратил взор к архимагу, понуждая продолжить начатую мысль.
Анастагор с готовностью подхватил канву разговора:
— Прочтите договор, Дхоу, и обратите внимание: мы готовы принять в академию наватаро Анну, при условии, если и лично вы пройдёте обучение, — архимаг решительно протянул проект договора.
Ярослав вскинул брови и даже на секунду потерял дар речи, настолько неожиданным стало условие приёма в академию его племянницы.
— Но…о, — протянул он, даже не зная, что сказать, а Анастагор немедленно перебил, стараясь успокоить собеседника и не вызывать немедленного отторжения.
— Мы создадим для вас самые льготные условия, вы не будете обязаны присутствовать на занятиях, как это делают другие ученики. Мы понимаем: ваши обязанности перед собственным народом требуют больших забот, терпения и времени, и постараемся свести обучение к необходимому, когда будет такая возможность. Но убеждение основано на необходимости учить Вас и госпожу Анну.
Ярослав ответил, спустя несколько секунд раздумий. На первый взгляд предложение казалось весьма странным, и напрашивался вопрос: зачем Риналю неспособный к магии человек. Свет клином не сошёлся на академии Риналя, существуют и другие. Но следующей мыслью стало: прежде, чем делать категорические заявления, следует прояснить причины требований. Ответил сдержанно:
— Я польщён и очень благодарен! Но откуда столько внимания к моей скромной особе? Право слово, и в мыслях не было подобного, а учитывая малые способности, предполагал: меня близко не подпустят к академии.