Клерк, а затем еще один клерк и мальчик, который был помощником Лорда Зеттина, выскользнули за дверь так тихо, как только могли. Никто из важных персон за столом не встал, но пухлый старый солдат, командовавший гарнизоном Валлеса, закрыл глаза и закрыл лицо руками.
— Продолжайте, Теноктрис, — тихо сказал Гаррик, когда дверь за мальчиком закрылась.
— Да, — сказала старая волшебница. Она взяла книги со стола, чтобы прижать три угла пергамента; нож с Пьюла прижал последний угол. Затем постучала бамбуковой палочкой по фигурке и начала: — Борфор барбо, барфор байе...
Кэшел убедился, что с Теноктрис все в порядке, затем продолжил осматривать комнату. Он никогда не думал, что наблюдение за чужой работой — хороший способ выполнить свою собственную работу.
— Мозо чейн алчейн... — сказала Теноктрис. Ее палочка переходила от каждого слова, написанного вокруг ее фигуры, к следующему, хотя Кэшел и не думал, что она читает их с пергамента. В конце концов, некоторые из них были перевернуты вверх ногами.
Когда Кэшел рос, в округе не было ни одного, даже захудалого волшебника. Во время овечьей ярмарки появлялись фокусники, но они были просто развлечением, как жонглеры и труппа ряженых, которые разыгрывали пьесы на сцене, которую образовали на крыше своего фургона. То, что делала Теноктрис, было другим, но это не было страшно. Другие волшебники пытались убить Кэшела или сделать что-нибудь похуже, но он тоже не находил их страшными. Они были проблемой, вот и все, и, по крайней мере, до сих пор Кэшелу удавалось справляться с любыми неприятностями, которые приходили к нему и к людям, за которыми он присматривал.
— Колчой пертаро... — пропела Теноктрис. Освещение в большой комнате менялось, хотя Кэшел не мог точно сказать, как именно. Оно не было ни ярче, ни тусклее, просто каким-то плоским. На мгновение ему показалось, что лошади и львы, вырезанные на фризе в верхней части стен, движутся, но, вероятно, это просто подергивались тени.
— Басаот! — воскликнула Теноктрис. Люди по всей комнате что-то бормотали. Один клерк издал звук, похожий на крик жабы под весенним дождем. В Зале Совета происходило... ну, Кэшел даже не понимал, что это было. Он больше не был в Валлесе, он висел в воздухе, глядя вниз на кратер, черные стены которого поднимались над ледяной пустошью, простиравшейся за пределы видимости во всех направлениях. Чаша кратера тоже была покрыта льдом, но в середине ее наблюдалось движение. На мгновение Кэшел не понял, насколько велико то, что он видит, но потом ему показалось — он не чувствовал, что движется, — что он несется вниз. Вблизи он увидел, что пылинки, дрожащие в центре ледяной линзы, были Последними, их было две горстки, и что они танцевали по кругу. Стена кратера со всех сторон была далеким горизонтом.
— Ох-х-х... — пробормотал кто-то. Откуда доносился звук, было непонятно. Может быть, это был даже не звук, а просто испуганные мысли почти всех, кто наблюдал за происходящим. Последние величественно двигались, одновременно размахивая своими щитами и обнаженными мечами. Казалось, что двигался только один из них, а остальные были зеркальными отражениями. Когда они шагнули и медленно сделали пируэт, размытые пятна в воздухе внутри их круга сгустились в еще одну пару Последних. Вновь прибывшие присоединились к танцу, слегка раздвинув круг; и пока они танцевали, появлялись все новые и новые.
Кэшел не мог сказать, как долго это продолжалось. Он сознавал, что небо становится то ярче, то тусклее, но это не трогало его так, как должно было бы трогать течение времени. Каждый раз, когда Последние завершали круг своего танца, они останавливались, поворачивались лицом к югу и поднимали меч и щит навстречу белой звезде, сияющей на горизонте. В их небе она была выше, чем в Валлесе, но Кэшел узнал в ней незваную звезду, которую он заметил на юге перед атакой Последних из бассейна.
Танец продолжался. Круг распространился на стены кратера. Последние все еще кружились, и в центре появлялось еще больше подобных им. Формировался второй круг танцоров, и еще один, и их было больше, чем Кэшел мог сосчитать по пальцам обеих рук. Последние заполнили огромную чашу; и они все еще танцевали, и появлялись все новые. Им не было конца. Они высыпали из кратера шеренгами, направляясь на север, все больше и больше, и им не было конца…
Бамбуковая палочка выпала из руки Теноктрис. От пергамента раздался тихий стук, на самом деле вообще беззвучный, но Зал Совета снова оказался в фокусе, и Кэшел быстро наклонился, чтобы подхватить волшебницу, когда она начала падать на заваленный стол. Это было все равно, что держать в руке птицу. Теноктрис ничего не весила; она была просто нервным трепещущим дыханием. Она измучила себя, делая это, показывая другим то, что видела сама. Показывая, чего должно опасаться все человечество.
— Когда это закончится? — спросил Баумо, человек, который беспокоился об обмерах. Пот теперь бисеринками выступал у него на лбу, а щеки были одутловатыми. — Когда они остановятся?
— Когда мы остановим их, Мастер Баумо, — ответил Гаррик. Его лицо снова стало напряженным, но голос звучал нормально. — Что мы и сделаем, клянусь нашими жизнями. Он улыбнулся, хотя большинство людей в комнате не поняли, что он пошутил.
***
Шарина улыбнулась брату, возвращаясь на свой стул. Одна из проблем, связанных с тем, чтобы быть правителем, заключается в том, что следует оставаться спокойным и рассудительным, в то время как люди вокруг тебя бегают кругами и кричат, что небо падает. На этот раз небо вполне могло обрушиться, но могло и не обрушиться — и, в любом случае, беготня по кругу ситуацию не улучшит.
Об этом можно узнать, если ваша семья владеет гостиницей, или фермой, или, если уж на то пошло, вообще ничем не владеет, как Кэшел и Илна. Единственные люди, которые могут позволить себе не понять этого — те, кто знает, что кто-то другой позаботится о них и их проблемах. «Кем-то другим» в данном случае был Принц Гаррик, которому помогал круг самых близких ему людей. Учитывая, что угроза королевству, несомненно, была реальной, Шарина была рада стать одной из этих помощниц, а не еще одной испуганной «трещоткой».
— Если вы все на минутку замолчите, ну, пожалуйста! — крикнул Гаррик, когда Шарина снова села. Он научился перекликаться с вершины холма на вершину другого, когда пас овец. В закрытом помещении, даже таком большом, как это, он мог греметь, как черепица на крыше, когда был в настроении. Нынешний крик был не таким громким, но он привлек всеобщее внимание. Все его услышали, и наступила тишина.
— Кэшел? Гаррик продолжил, теперь уже нормальным тоном, — ты много раз помогал Теноктрис. Как она себя чувствует?
В боковые стены зала были встроены каменные скамейки. Конечно, никто из помощников не сидел на них в присутствии принца и принцессы, но они сделали для Теноктрис прекрасную постель, пока она приходила в себя. Они сложили матрас из военных плащей, а в качестве подушки использовали свернутую в рулон накидку Шарины. Шарина не знала, как к этому отнеслись солдаты, но в такой переполненной комнате ей было комфортнее без дополнительного груза тяжелой парчи на плечах.
— С ней все будет в порядке, — ответил Кэшел, застыв, как колонна, перед спящей волшебницей. Его посох стоял поперек него, никому не угрожая, но следя за тем, чтобы никто случайно не подошел достаточно близко, чтобы потревожить его пожилую подругу. — Все, что ей нужно, — это немного времени, вы же знаете, чтобы преодолеть усталость.
— Хорошо, будем надеяться, что леди Теноктрис быстро поправится, — сказал Гаррик. Он одарил комнату кривой улыбкой. Его пальцы были переплетены на столе. С того места, где сидела Шарина, прямо напротив своего брата, она увидела, как они на мгновение покрылись пятнами от напряжения.
— Вот, чего мы не будем делать, — продолжил Гаррик с оттенком мрачности, — так это давить на нее сверх ее возможностей. Она нужна нам. Действительно, королевство нуждается в Теноктрис больше, чем во всех остальных из нас, присутствующих в этом зале. Все ли это понимают? Раздалось несколько перешептываний, но по большей части люди молчали, выражая согласие. Никто не собирался приставать к Теноктрис, когда Кэшел нес вахту, но всегда был шанс, что кто-нибудь, проявляющий больше рвения, чем рассудительности, ворвется в ее покои или подстережет ее, когда она их покинет. Теноктрис лучше было бы постоянно иметь отряд Кровавых Орлов, но Аттапер от этой практики отказался, когда численность полка сократилась, а потребность в охране, если уж на, то пошло, возросла.