— Я бы не сказал, что я кого-то ненавидел, мэм, — ответил он, чувствуя себя немного неуютно. Тем не менее, девушка не беспокоила Теноктрис, и это было все, что имело значение. — Я дрался с людьми и, думаю, буду драться снова. С людьми и другими. Но я ничего не знаю о ненависти.
— Раньше я что-то чувствовала, — сказала она, снова, отворачиваясь. То, что овладело ею на мгновение, теперь исчезло; слава Дузи. — Я тоже это помню. Когда я нахожусь рядом с людьми, мне иногда кажется, что я снова могу чувствовать, но в основном я всегда одна.
Земля задрожала, хотя движение было настолько слабым, что впоследствии Кэшел не был уверен, что почувствовал что-то большее, чем отдаленный фургон с тяжелым грузом.
— Теперь я чувствую печаль, — сказала девушка, не сводя глаз с Теноктрис. — Все в этом мире будут убиты так же, как Потоп убил всех в моем мире. Она, резко взглянула на него. — Это верно, не так ли? — спросила она. — И я должна печалиться из-за этого? Или я должна чувствовать что-то еще?
У Кэшела пересохли губы. — Мэм, — ответил он, — это было бы печально, но Теноктрис и все остальные наши не позволят этому случиться. Все будет хорошо.
Девушка залилась золотистым смехом. — Да, — сказала она, — теперь я вспомнила. В мое время были ученые, которые собирались остановить Потоп, но Потоп все равно наступил. Ты увидишь, что на самом деле это не имеет значения, Кэшел. Когда ты оглянешься назад так же далеко, как я, поймешь, что ничто не имеет значения. И ты ничего не почувствуешь.
Рядом с Теноктрис раздался хлопок, глухой звук. Воздух внезапно стал чище, хотя Кэшел до этого не заметил никакой дымки. Старушка обмякла, едва успев опереться на руки. Кэшел подбежал к ней, держа свой посох перед собой. Теноктрис подняла голову и улыбнулась, услышав топот его ног по дерну. Она оставалась на месте, пока он не подошел, чтобы помочь ей подняться.
— Теноктрис? — сказал он, когда убедился, что с ней все в порядке, и она твердо стоит на ногах. — Есть кое-кто, кто хотел бы с вами познакомиться. Кэшел посмотрел туда, где он только что стоял, но девушки там больше не было. На мгновение ему показалось, что она, возможно, спряталась за одной из колонн, но, вероятно, это было не так. — Я думаю, она ушла, — сказал он в смущении. — Мы разговаривали, пока вы здесь сидели, вот и все.
Теноктрис кивнула и направилась к двуколке. Она коснулась запястья Кэшела, но на самом деле не опиралась на него. — Значит, девушка была местной? — спросила она. Кэшел ухмыльнулся. Теноктрис хотела узнать больше, но не хотела заставлять его чувствовать себя неловко.
— Я не знаю, так ли, — ответил он. — Она сказала, что утонула во время наводнения так давно, что не могла вспомнить своего имени. Хотя выглядела она совсем как девушка. Хорошенькая.
— В самом деле? — восхищенно воскликнула Теноктрис. — Значит, Первобытный Потоп? Боже, это довольно интересно, Кэшел. И она стала духом этого места, «гением места». Она улыбнулась. — Я полагаю, действительно, «гением места», раз ты говоришь, что она все еще является девушкой, на которую приятно посмотреть.
Кэшел пожал плечами; эти слова ничего для него не значили. Даже «дух этого места». — Она мало что могла вспомнить, — продолжил он, глядя по сторонам, когда они проходили между двумя все еще стоявшими колоннами. — Она сказала мне... Он замолчал и воспользовался моментом, чтобы переосмыслить свои слова. — Я сказал ей, что вы собираетесь остановить беду, которая надвигается сейчас. Как ее наводнение.
— Понятно, — сказала Теноктрис, пристально глядя на него. Он догадался, что она действительно поняла то, чего он не сказал. — Да, хотя я сама не могу остановить Последних, я думаю, что узнала, как заполучить союзника, который нам нужен. Она остановилась, все еще наблюдая за ним, когда они приблизились к двуколке. — Завтра мне снова понадобится твоя помощь, Кэшел, — сказала она. — Если ты не против.
— Да, мэм, я готов, — ответил Кэшел. — Когда я вам понадоблюсь? Он взял поводья лошади в левую руку, а правой ухватился за раму легкой повозки, чтобы она не рванулась вперед, пока Теноктрис будет забираться на нее. Впрочем, для этого ей не нужна была его помощь. Теноктрис взяла вожжи в свои руки.
— Я думаю, около полудня, — сказала она, когда он обошел повозку сзади, чтобы сесть с другой стороны. — Есть несколько вещей, которые мне понадобятся, и не все они есть в моих апартаментах. Мы отправимся к старым гробницам на территории дворца.
— Я не думал, что людей хоронят внутри Валлеса, мэм, — сказал Кэшел, поднимаясь с осторожностью, которой требовал его вес. Он был хорошим грузом для одной лошади, хотя дороги обратно во дворец были достаточно ровными, так что ему не придется выходить и идти пешком.
— Дворец не был частью города, когда строились гробницы, — ответила Теноктрис. — В то время эта семья, бор-Ториалы, даже не были Герцогами Орнифала. Она цыкнула на коня и дернула поводья; он немедленно двинулся вперед. Это выглядело так просто. Кэшел был почти уверен, что если он попробует так сделать, то лошадь, либо посмотрит на него, либо убежит в каком-нибудь другом направлении.
— Что ж, я помогу, чем смогу, Теноктрис, — сказал Кэшел. Он бы сказал то же самое в любом случае, но, возможно, послушав девушку, он вложил немного больше силы в свои слова.
***
Люди-кошки прятались от дневного света в ущелье между двумя выступами известняка, которые были немного тверже окружающих скал. Они соорудили низкий купол из веток, наломанных с соседних сосен.
— Здесь повсюду есть пещеры, — сказал Асион тоном мягкого упрека. — Как вы думаете, почему они берут на себя труд построить шалаш?
— Может быть, им не нравится камень, — ответила Илна более резко, чем того требовал вопрос. Она посмотрела вниз на убежище, лежа на плите из потрескавшегося серого камня. Солнце и мороз превратили поверхность в грубую гальку, которая любому показалась бы неудобной, но, ни один Корл, возможно, ненавидел камень больше, чем сама Илна. — Сколько их внутри, вы не знаете?
Карпос посмотрел на Асиона. Мужчина пониже ростом пожал плечами. — Есть один, — ответил он, — и я не думаю, что больше. И он, должно быть, ранен, иначе он бы пошел к нам вместе с остальными, верно? Они с Карпосом обменялись взглядами поверх головы Илны.
— Я полагаю, — осторожно сказал Карпос, — что, поскольку там только один и он прикован к постели, нам не нужно фантазировать. Кроме того, сейчас белый день, а им это не нравится. Я спущусь и прикончу его, хорошо?
— Нет, — отрезала Илна. — Я встану перед входом. Асион, разведи огонь и зажги факел. Когда я буду на месте, брось его на шалаш, и я остановлю зверя, когда он попытается выбраться наружу.
Пока они ждали, Илна связала узор. Казалось правильным использовать пряжу из туники убитой женщины, чтобы избавиться от зверей, которые ее убили. Это не должно было иметь значения, но узоров всегда больше, чем те, что вытканы только на ткани. Она посмотрела мимо Асиона на Темпла. — У тебя есть свое мнение? — потребовала она.
— Это хороший план, Илна, — ответил здоровяк. Он потянулся. Его меч был вложен в ножны, но она видела, как быстро он мог его выхватить. — Я буду с тобой на случай, если у Корла лихорадка, и он плохо видит. Илна поморщилась, но Темпл не сказал ничего, на что она могла бы возразить.
Ее настроению не было оправдания. Она предположила, что ее раздражает камень, и то, что она не спала всю ночь; но в поведении Темпла было что-то беспокоящее. Казалось, он оценивал ее так же бесстрастно, как она смотрела бы на курицу, готовя ужин.
Илна встала и прошла полфурлонга вправо, так что оказалась в начале оврага, лицом к входу в шалаш. Дверь представляла собой всего лишь куст можжевельника, втиснутый в проем, но именно оттуда должен был выйти человек-кошка. Было важно остановить его на полпути. Если он направится вверх по дальнему склону вместо того, чтобы атаковать напрямую, никакой уверенности в их безопасности не будет. Даже раненый, Корл был опасен, если дать ему время.
Темпл обошел ее, держась, справа, чтобы не загораживать ей обзор убежища. Его меч был обнажен, и он отпустил ремень, так что щит свободно лежал в его левой руке. Выражение его лица отражало легкий интерес, как, будто он созерцал привлекательный пейзаж. Карпос стоял рядом с Асионом со стрелой наготове. Обычно это было бессмысленно: люди-кошки реагировали так быстро, что вероятность попадания стрел в них была не больше, чем вероятность того, что солдат-человек будет сбит с ног брошенным тюком сена.