Глава 5
— Прекрасно, — сказала Шарина, поворачиваясь, чтобы быстро оглянуться назад. Она находилась в ротонде и прислонилась спиной к одной из восьми рифленых золотистых колонн, поддерживающих над ней купол из хрусталя и золота. Судя по гладкой прохладе и прикосновению ее руки, колонна могла быть из настоящего золота.
— Теперь отправьте меня обратно. Я не нуждаюсь в спасении ни от вас, ни от кого-либо другого.
— Пожалуйста, Шарина, — сказал незнакомец, разводя руки ладонями вверх на уровне талии. — Вы вольны вернуться в любое время, когда пожелаете, но я надеюсь, что сначала вы выслушаете то, что я хочу сказать.
Шарина задумалась. У нее не было даже расчески в качестве оружия, потому что она уронила ее, когда начала перемещаться сюда. Она часто носила нож с Острова Пьюл в качестве талисмана под верхней одеждой, но встреча с инспектором по канализации была скорее утомительной, чем напряженной. Она все равно сняла бы нож и тяжелый пояс из тюленьей кожи, как только оказалась в безопасности своего бунгало.
— Тогда быстрее, — сказала Шарина, бросая взгляды по сторонам и не видя ничего, что могло бы предложить лучшее решение, чем поверить человеку на слово.
— Конечно, — отозвался мужчина. — И я хотел бы извиниться за свою самонадеянность, но у меня не было выбора. Кстати, я Принц Ворсан.
— Быстрее, я сказала! — повторила Шарина. Пронзительность ее голоса предупредила ее о том, что она приближается к пределу своего терпения. Ворсан был с нее ростом и немного тяжелее, но мускулистым он не выглядел. Она не была уверена, что сможет задушить его голыми руками, но попробовала бы, если бы пришлось.
— Я построил этот приют, потому что понял, что мой мир будет разрушен, — начал он, жестикулируя левой рукой. — Ваш мир, в свою очередь, вот-вот будет уничтожен, поэтому я предлагаю вам безопасность и бессмертие. Я никогда не дарил этого никому другому за все те века, что я здесь живу, дорогая Шарина. Не присядете ли вы, пока я буду объяснять?
Внешняя стена ротонды находилась на расстоянии четырех двойных шагов от кольца колонн. В великолепно раскрашенной стене было восемь дверей и два невероятно совершенных зеркала. Под каждым зеркалом стояла низкая кушетка, по-видимому, обитая павлиньими перьями в тон стенам. Пол был полупрозрачным, и сине-зеленым. Он сиял и переваливался, наводя на мысль о крошках оникса или, возможно, о настоящем океане под гладким невидимым барьером.
— Я не собираюсь садиться, — ответила Шарина. Она говорила резко, потому что иначе ее голос мог бы задрожать. Это было больше, чем усталость, или страх; на самом деле, она задавалась вопросом, может ли все это быть сном или галлюцинацией. — Отправьте меня обратно туда, в мое место, если сможете!
— Пожалуйста, только на минутку, Шарина, — сказал Ворсан, разочарованно, нахмурившись. — Вскоре Последние одолеют ваш мир, как моря затопили мой. Нет никакого способа остановить их. Ваша единственная надежда — спастись самой, и я предлагаю вам это спасение. У вас будет еда, вино, книги. При каждом слове он указывал на очередную дверь. Створки имели тот же золотистый блеск, что и колонны, и были отлиты с высоким рельефом. Фигуры на них были изящными и настолько совершенными, что, казалось, двигались. — И у нас будет целая вечность, чтобы наслаждаться ими, — продолжил Ворсан. — В этом святилище, созданном моим гением, нет ни возраста, ни болезней, ни немощи. Он улыбнулся. — Почему бы вам не попробовать бокал вина? У меня есть тысяча сортов виноградного вина, и все они разлиты по бутылкам в самый подходящий момент.
Безликая серебряная статуя торжественно шагнула к Шарине. На подносе, который, казалось, вырастал из ее руки, стояла приземистая глиняная бутылка с зеленой глазурью.
— Нет! — ответила Шарина, потянувшись за ножом с Пьюла, которого, конечно же, у нее с собой не было. С нарочитым спокойствием она продолжила: — Принц Ворсан, вы убедили меня, что вы великий волшебник, но мне не нужны, ни ваше вино, ни еда. Я хочу вернуться домой.
На подносе, который держала другая металлическая фигура — очевидно, это были не статуи, — лежали круглый каравай, и ломтик сыра цвета старой слоновой кости.
Эта фигура не сдвинулась с места, и Шарина была бы счастлива, если бы этого не произошло.
— Как пожелаете, Шарина, — сказал Ворсан. Он не подал никакого заметного сигнала, но фигура с вином отступила назад и снова застыла в металлическом оцепенении. — Но, пожалуйста, не называйте меня волшебником; волшебство — это притворство или безумие. Я философ естествознания, добиваюсь своих триумфов знаниями и их применением, а не причудливыми выпадами с помощью сил, которых я не понимаю и не могу по-настоящему контролировать.
— О, — воскликнула Шарина, пораженная и не в состоянии до конца осознать то, что она только что услышала. Ее мнение о большинстве волшебников — обо всех волшебниках, кроме Теноктрис, — полностью совпадало с мнением Ворсана, но она не видела разницы между волшебством и принуждением статуй ходить.
Прочистив горло, и все еще не придумав полезного способа продолжить эту дискуссию, она сказала: — Что ж, я благодарю вас за вашу заботу, ваше высочество, но, как вы заметили, моему королевству — моему миру, если хотите, — угрожают захватчики. У меня есть обязанности, особенно в такой кризис, и мне нужно вернуться к ним.
— Ничего не поделаешь, Шарина, — решительно ответил Ворсан. — Не желаете ли вы посмотреть мои прогнозы о конце вашего мира? Я рассчитал все факторы, точно так же, как я поступил с Потопом. Другие пытались остановить наводнение, но я знал, что единственная надежда — создать защитную оболочку в ткани космоса. Я могу вам показать!
— Мне неинтересно смотреть на ваши фантазии! — отозвалась Шарина. — У меня есть обязанности, и у меня есть друзья, и я вдали от них, пока я здесь! Я хочу вернуться домой, Принц Ворсан.
— Шарина, пожалуйста, постарайтесь понять, — сказал Ворсан, протягивая к ней руки. — Моих занятий, как правило, было для меня достаточно, но иногда я искал других компаньонов. Но никогда, никогда я не предлагал того, что предлагаю вам. Я хочу, чтобы вы стали моей вечной супругой, бессмертной и защищенной от любых опасностей.
Его малиновые одежды двигались легко, как будто были из тонкой ткани, но бронзовые пластины не могли полностью скрыть его тело. Она задумалась, не был ли он мощнее, чем ей показалось сначала.
— Принц Ворсан, я прошу вас в последний раз, — сказала Шарина, подходя к хозяину дома. Керамическая бутылка с вином была бы неплохим оружием, хотя удар Ворсана вряд ли вернет ее домой. И протянут ли живые статуи руку помощи хозяину, если она нападет на него?
— Подождите! — воскликнул Ворсан, поднимая левую ладонь в знак согласия. — Тогда возвращайтесь; я не хотел удерживать вас против вашей воли.
— Как?
— Встаньте там, где вы были, когда пришли, — резко ответил он. Гнев, прорезавший высокий лоб Ворсана, был первой эмоцией, прорвавшейся сквозь маску воскового добродушия, которую он носил. — Да, именно туда.
Она оглянулась, чтобы убедиться, что все было так, как она помнила, затем шагнула почти вплотную к колонне.
— А теперь посмотрите в зеркало.
— В которое...
— В любое зеркало! — ответил Ворсан. — Это не имеет значения. Просто сосредоточьтесь. Как вы сделали, когда я привел вас сюда.
Зеркало на дальней стене ротонды было таким прозрачным, что Шарина почти поверила, что это проем. Она увидела себя на фоне сверкающей колонны, ее лицо было спокойным и царственным.
— «На чем я должна сосредоточиться?» — подумала она, глядя в свои собственные свирепые глаза — и снова оказалась в своей спальне, ее лунные тени были приглушены после яркой ротонды. Серебряный гребень, который она уронила, отправляясь к Ворсану, зазвенел на полу, как колокольчик.