— Миру грозит огромная опасность, — продолжал Гаррик вслух. — Это существа, которые уничтожат все живое, кроме самих себя. Они называют себя Последними. Возможно, вас, как и других, призовут в армию, чтобы встретиться с ними лицом к лицу.
Один из трапперов заявил: — Я пришел сюда, чтобы никому не служить. Если другие люди хотят сражаться, то они могут сделать это и без меня.
— Ваш единственный шанс выжить в том, что люди должны остановить Последних, — сказал Гаррик, не повышая голоса. — Другие сделают это за тебя, если ты не захочешь спасать себя сам.
Охотники посмотрели друг на друга. Тот, который молчал, сказал: — Меня это устраивает, — скрипучим голосом. Они повернулись и снова поднялись по лестнице; ступени заскрипели под их весом.
Ханн смотрел им вслед. — Здесь так много всего происходит, — сказал он, переплетая пальцы. — Я строил это место последние пятнадцать лет, пятнадцать! И я все вложил сюда. И все меняется. Я беспокоюсь, ваша светлость, и мне не стыдно сказать вам об этом.
— Я тоже беспокоюсь, Мастер Ханн, — сказал Гаррик, поднимаясь, чтобы помассировать бедра. — Но если каждый внесет свой вклад, у нас все получится.
— Ты имеешь в виду, если вас соберется достаточное количество, — сардонически уточнил эгипан. — И, кроме того, если вам повезет. Не забывай, что тебе уже повезло.
***
— А это ордер на учреждение Четвертой Региональной Ассамблеи, — сказала Лайана, пододвигая к Шарине документ с безупречным заключением на листе тонкого пергамента. — Встреча состоится в Каркозе. У нас больше информации о Четвертом Регионе, чем о большинстве новых земель, поскольку вице-король Хафта уже начал изучать этот район, прежде чем он снова вступил в контакт с Валлесом после Изменения. В основном здесь живут Травяные Люди.
Шарина очень устала, но она взяла за правило аккуратно подписывать эти ордера. Они были слишком красивы, чтобы их можно было испортить кляксой или нацарапанной, как курицей, подписью, и к тому времени, когда их украсят печатями и лентами, они станут произведениями искусства, которые будут вывешиваться под трибуной на каждом заседании ассамблеи.
— Я подозреваю, что Лорд Рейз, глава администрации вице-короля, отвечает за патрулирование, — сухо сказала она. — Мой отец не является активным руководителем, но он определенно был на два или три шага впереди всех остальных в деревушке Барка, когда видел, что будет необходимо.
Называть своего отца Лордом Рейзом казалось еще более странным, чем думать о себе, как о Принцессе Шарине — отчасти, конечно, потому, что она не считала себя принцессой, хотя люди называли ее принцессой, и она выполняла ту работу, которую выполняют принцессы. Она посмотрела через стол, за которым они работали с Лайаной.
Кэшел — он сидел на скамье рядом с дверью — улыбнулся ей в ответ. На фризе прямо под потолком были изображены херувимы, выполняющие всевозможную работу людей — от розлива годового урожая вина по бутылкам, до валяльного цеха, где они макают шерстяные изделия в корыта с мочой, чтобы отмыть их.
Пока Кэшел ждал, он рассматривал картины. Большинство занятий херувимов были такими, каких Кэшел никогда не видел в реальной жизни. Каждая домохозяйка в деревушке Барка пекла хлеб для своей семьи на своем очаге, поэтому коммерческая пекарня с большими кирпичными печами была такой же чуждой, как и косметическая фабрика по соседству. Несмотря на его невежество, Шарина распознала по выражению лица Кэшела восторг, который он испытывал от всего, что он рассматривал.
— А вот и последний ордер, — сказала Лайана, протягивая пятый лист пергамента. — У нас было не так много контактов с Донеллом, как хотелось бы, хотя, возможно, это из-за расстояния. Панда, конечно, находится в середине прямого маршрута туда, так что курьерам приходится широко огибать ее.
Шарина усмехнулась, расписываясь. Когда она возвращала ордер, то заметила приподнятую бровь Лайаны. — Если бы меня спросили, что делала принцесса, когда я была девочкой в деревушке Барка, — сказала Шарина, переходя к сути подразумеваемого вопроса, — я бы сказала, что она ела лакомства и выбирала между претендентами на свою руку. Во всяком случае, так они поступали во всех историях, которые я читала. Я и не думала, что буду подписываться своим именем, создавая органы местного самоуправления для участков, которые не были должным образом обследованы, не говоря уже о том, чтобы ввести их в королевство.
Лайана слегка покраснела. — Извини, — сказала она. — Гаррику, то есть принцу, это нравится...
— Он был моим братом Гарриком всю мою жизнь, Лайана, — перебила ее Шарина. Она устала, иначе не исказила бы свой комментарий таким образом. — Он останется Гарриком среди нас троих, конечно. И я не возражаю против того, что мы делаем: для меня это лучший способ узнать, что на самом деле происходит с королевством, которым я внезапно стала править.
— Да, — отозвалась Лайана с благодарной улыбкой. Она быстро вытерла глаза носовым платком; в уголках появились слезы. — Мы все очень устали. Гаррик тоже так говорит. И действительно, региональные советы кажутся лучшим способом объединить людей из других периодов. Когда мы передаем местным лидерам медальоны с изображением должности и свитки с подписью Принцессы Шарины, это действует в нужном направлении. Лорд Тадаи придумал подходящие образцы и соответствующую процедуру.
Лайана улыбнулась, выглядя моложе и счастливее, чем Шарина видела ее за последнее время. Во всяком случае, с тех пор, как Гаррик уехал. — Тогда они захотят стать частью королевства.
— Я, конечно, не могу представить себе лучшего плана, — сказала Шарина. Она обхватила голову руками. Она была уверена, что это хороший план, но в данный момент она не могла представить себе даже завтрашний восход солнца. Она чувствовала себя совершенно разбитой.
Лайана попросила ее остаться после заседания совета. Шарина с радостью согласилась. Они отослали даже клерков, которые обычно были такой же неотъемлемой частью управленческой работы, как и полированный стол вишневого дерева, за которым они работали.
Кэшел, конечно, тоже остался. Ему здесь нечего было делать, кроме как быть Кэшелом, невозмутимо солидным; и то, что Шарина чувствовала в этот момент, было для нее ценнее всего на свете.
— Хуже всего в армии, — тихо сказала Шарина, прикрыв глаза ладонями. Время, проведенное с Лайаной в молчаливом присутствии Кэшела, на самом деле было лучше, чем одиночество. Она отчаянно нуждалась в друзьях: полностью надежных, отзывчивых друзьях. — Я ничего не знаю о солдатах. Эти появления Последних...
— Все вторжения остановлены, и бассейны закрыты, — сказала Лайана, когда поняла, что голос Шарины затих. — Никто не смог бы справиться с работой лучше, чем ты, дорогая.
— Но на Тисамуре было почти восемьсот убитых и раненых, Лайана, — сказала Шарина, поднимая голову и кладя ладони на стол перед собой. — Во всяком случае, так сообщил курьер, и поскольку Лорд Ломар, Советник Резидента, не приводит никаких цифр в своем официальном отчете, я склонна верить курьеру. Это ужасно, не так ли? Должно быть, кто-то сильно ошибся. Должна ли я заменить военного командующего?
Лайана положила свою правую руку поверх левой Шарины. — Мы не знаем, — ответила она. — Мы не можем знать. И нам не нужно беспокоиться об этом сейчас. Она сжала руку Шарины и усмехнулась. — Потому что у нас есть гораздо более важные вещи, о которых нужно побеспокоиться, — добавила она.
Шарина улыбнулась в ответ. Она почувствовала облегчение, хотя ничего не изменилось. — Гаррик знал бы, что делать, — сказала она без того горького отчаяния, которое было в ее словах мгновение назад.
— Я не думаю, что он знает, — задумчиво произнесла Лайана. — Но Король Карус точно бы знал, я согласна. У него был инстинкт на подобные вещи. Однако его технике общения с иностранными послами недоставало тонкости.