Один из охотников посмотрел на другого, и вопросительно спросил: — Тогда кто же он такой?
— Как ты думаешь, почему он спрашивает своего партнера, Кора? — сказал эгипан лукавым тоном. — Конечно, очевидно, что он мог бы спросить любого из нас троих.
— Начнем с того, что я не «он», благородный сэр, — ответила Кора. Она указала на свои верхние, а затем на нижние груди. — И внешность обманчива. На первый взгляд, я идеально сложенная женщина-огр в расцвете сил, мне едва исполнилось триста лет. Однако на самом деле я вьючное животное, несущее Мастера Гаррика. Я обладаю скромными манерами, которые редко можно встретить у лошади — независимо от того, насколько хороша эта лошадь на вкус.
— Джентльмены, — обратился Гаррик, — я очень хочу пить, и я бы не отказался от ужина.
— Как и ваш шут, дорогой хозяин, — подключился Шин. Обращаясь к Нодди, он добавил: — Я полагаю, у вас, в «Нотч Хаус» нет спаржи?
Трактирщик уставился на эгипана, затем поднял глаза на Гаррика. — Что это за спаржа, сэр? — спросил он.
— Шин довольствуется овсянкой и какими-нибудь фруктами, — ответил Гаррик. Увидев, что Нодди нахмурился, он быстро добавил: — Или овощами. Хотя бы немного лука?
— Мы могли бы сбегать за луком, — согласился трактирщик. — Лест, быстро беги и скажи хозяйке, чтобы она поставила разогреваться кашу. Сейчас же!
Мальчик бросился к каркасному зданию. Он бы не помчался вот так выполнять задание, но он был взволнован возможностью рассказать своей матери о том, что он узнал, хотя на самом деле это было немногое.
— И, может быть, ягненка? — спросила Кора. Мужчины, шедшие к дому, остановились и обернулись, широко раскрыв глаза. — Нет? Ну, а баранья ножка?
— У нас есть ветчина, — отозвался трактирщик. — И часть свиной туши.
Кора театрально вздохнула. — Это подойдет, — сказала она небу, — вполне подойдет. Я буду грызть свиную бедренную кость и глубоко философствовать о преимуществах свиной диеты.
Гаррик откашлялся и снова начал шествие в дом. Охотник со шрамами снял тетиву с лука, хотя его напарник все еще держал стрелу наготове. — Есть ли какая-нибудь боковая тропа, по которой Мастер Орра мог пройти между гостиницей «Череп Кабана» и этим местом? — спросил Гаррик.
— Есть звериная тропа, — ответил один охотник. — Кабаны и олени. Я думаю, он мог бы отправиться на охоту на одного из них, если бы захотел.
— Зачем ему это было бы нужно? — отозвался другой охотник. — Если он в состоянии иметь лошадь, он не стал бы охотиться ради мяса и шкур.
— Мы проезжали мимо оборонительной башни, кажется, так она называется, — сказал Шин, взбегая по трем ступенькам к входной двери. Его копыта застучали по доскам. — Кто там живет, если можно спросить?
— Ну, я не могу точно сказать вам, ах, Мастер Шут, — ответил трактирщик, открывая дверь своим гостям. — Видите ли, до Плохих Времен их здесь не было.
— Я бы хотел, чтобы их там не было, и сейчас, — отозвался конюх, нахмурившись, и собирая конский навоз своими вилами. Он уставился на трактирщика с яростью, удивившей Гаррика. — Для тебя все в порядке, ты получаешь прибыль. Но я загоняю туда свиней, и мне это совсем не нравится!
— Ну, Кейлер, тебе не нужно вести себя так напыщенно, — сказал Нодди, с поклоном пропуская Гаррика вперед себя в общий зал гостиницы. — Разве я не даю тебе столько сидра, сколько ты можешь выпить каждый раз, когда возвращаешься? И разве ты его не пьешь?
— Простите, Мастер Нодди, — сказал Гаррик, размышляя, было ли это настоящее имя хозяина гостиницы или просто прозвище. — Значит, ваш конюх регулярно ходит в башню?
Нодди хмыкнул. — Рабанда! — крикнул он, повернувшись к лестнице в углу. — Спустись сюда и помоги мне с нашими гостями! Он в некотором смущении положил топор на стойку, затем снова повернулся к Гаррику. — Ну, из замка приходит слуга каждые десять дней или около того...
— Чаще! — подсказал конюх.
— Ну, в последнее время это случалось чаще, вполне возможно, — признал Нодди. — И, возможно, это два разных слуги, но если это так, то они похожи как две капли воды. Они не разговаривают, но когда он в первый раз принес черепок с надписью «свиньи»...
— Ты умеешь читать, Нодди? — удивленно спросил охотник со шрамом.
— Я, безусловно, умею, — ответил трактирщик, наклонив голову так, что посмотрел на охотника свысока. — Как бы то ни было, он принес записку и серебро, которое содержало девятнадцать частей чистого серебра из двадцати. Поэтому я отправил Кейлера с ним, чтобы привести шесть свиней. С тех пор они приходят — или один из них, я не могу сказать, как я вам уже говорил. Теперь они не утруждают себя запиской, просто приносят серебро.
— Теперь в башне нет свиней, — сообщила Кора. Все быстро обернулись. Людоедка присела на корточки снаружи. Вероятно, она могла бы пролезть в открытый дверной проем, но не смогла бы встать или даже присесть на корточки, не проделав дыру в потолке.
— Что она, конечно, легко могла бы сделать, — сказал Шин, отвечая на невысказанное замечание.
Гаррик ухмыльнулся. — Я почувствовал запах свиней, — сказал он, вспоминая, как они пробегали трусцой мимо башни. В то время он проигнорировал это, потому что этот факт его не волновал; однако информация все еще была у него в голове, и проявила себя, когда потребовалась.
— Самый свежий свиной помет на дороге был семидневной давности, — сказала Кора, ее вытянутое лицо подчеркивало торжественную точность ее речи. — Запах из самой башни был несколько свежее, я согласна, но я бы услышала свиней, если бы они там были.
Женщина — та самая, которую Гаррик увидел, когда въезжал в долину, — крадучись спустилась по лестнице; она оставила ребенка на верхнем этаже. Она проскользнула через заднюю дверь к наружной жаровне, бросая нервные взгляды через плечо. Напротив, мужчины в общей комнате, казалось, расслабились.
— Я, однако, слышала лошадь, — добавила Кора. — Хотя и приглушенный звук, будто ее украли.
Гаррик пристально посмотрел на хозяина гостиницы. Нодди поморщился от дискомфорта. — Я ничего не знаю о том, кто живет в замке! — настаивал он.
— За исключением того, что их серебро содержит девятнадцать частей чистого серебра, — сказал Гаррик без интонации.
— Послушайте, я не знаю, как там, откуда вы прибыли! — сказал Нодди. — Здесь, однако, мы держимся особняком. Вот, почему мы не выбираемся отсюда очень часто. Он посмотрел на охотников в поисках подтверждения, но они отвернулись. Тот, у кого стрела все еще была на тетиве, повернул ее параллельно древку. Охотник виновато взглянул на Гаррика, затем снял тетиву с лука.
— Никогда не думал, что здесь может стоять каменный замок, — сказал другой охотник, пристально наблюдая за своим напарником, вместо того чтобы смотреть на Гаррика или хозяина гостиницы. — Это почти болото даже перед тем местом, где он стоит, а сзади — болото. Я видел, как там олень увяз в грязи. Я имею в виду, до того, как появился замок.
— Ну, и что я должен делать? — спросил Нодди. — Давайте, говорите! Что?
— Хорошо, Мастер Гаррик, — вмешался в разговор эгипан. Его язык задвигался в визуальном смехе. — Мы благополучно миновали башню, так что нам тоже не нужно беспокоиться об этом.
— Мы здесь поедим и сегодня переночуем, — сказал Гаррик. — Мы отправимся в обратный путь перед рассветом, чтобы было светло, когда мы туда прибудем. Я не хочу рисковать делом ночью.
Карус представлял, как взбирается по грубой каменной стене башни. Это было бы возможно, если бы он был босиком и пользовался обеими руками. Он мог бы держать кинжал в зубах, но это не помогло бы, если бы немые слуги опрокинули бы на него чан с кипящим маслом, когда он был на полпути наверх. Хотя, если огр поднимет его так высоко, как только сможет дотянуться, а затем подбросит на несколько оставшихся футов...
— Чего ты ждешь от своей лошади завтра, хозяин? — спросила Кора. — Ибо именно этого требует от меня моя клятва, если ты помнишь.
Гаррик посмотрел на сидящего, на корточках монстра. Он покраснел от гнева, исходившего от призрака в его сознании, но взрыв смеха, последовавший за этим мгновение спустя, был также реакцией Каруса. — Я ожидаю, что ты отнесешь меня к замку или куда-нибудь еще, как я решу, Кора, — ответил он, — а затем спокойно подождешь, пока я определюсь со своим следующим шагом. Если ты думаешь, что сможешь уйти налево, я надену тебе путы, но мерин, которого ты заменяешь, будет стоять с опущенными поводьями.