Карус рассмеялся, но Гаррик не был уверен, что комментарий был шуткой. С другой стороны… Гаррик ухмыльнулся. Мысль была забавной, даже если это не было шуткой, если смотреть на мир определенным образом. Он сам стал в достаточной степени воином, чтобы понимать, что иногда мрачные шутки были единственным доступным видом, и это были те моменты, когда шутка действительно была нужна.
Туман в основном рассеялся, хотя Гаррик не заметил ни дуновения ветерка, ни клочка прохладного воздуха, которые могли бы это объяснить.
Они добрались до острова. Деготь впитался в грязь по его краям, образовав черную корку. Вагга трусил по полю бромелии, с приземистыми чешуйчатыми стволами, похожими на пальметты. Они росли прямыми рядами и, должно быть, были посажены намеренно.
— Это ананасы, — сказал Карус. — Я видел их в Тисамуре во время моей первой кампании. Если разрезать ствол, получается кисло-сладкий вкус одновременно. Любой холод убивает их, но я думаю, что эта паровая баня заботится о них.
Гаррик критически осматривал растения, шагая между рядами. За ними не ухаживали неделями или даже больше, судя по тому, как виноградные лозы обвивались вокруг стволов. Он задумался о пугалах-привидениях, о которых упоминал Лил; затем о том, зачем Лорду Холму понадобился герой.
Они снова оказались на асфальте. Тропинки вели от острова к острову. Поверхность прорезала полоса темной воды шириной восемь или девять футов. Вагга и Лил с плеском прошли через нее. Шин грациозно перепрыгнул ее, приземлился на руки и снова кувыркнулся на копыта. Гаррик тоже мог бы перепрыгнуть, но он не доверял поверхности на другой стороне. Приземление всем его весом могло привести к ее разрушению. Самое меньшее, на что он мог тогда рассчитывать, — это потерять ботинок, который ему понадобится после того, как они пересекут эту вонючую тьму. Вода была теплой, дно скользким, но глубиной ниже колена. Он взобрался на другой берег и, хлюпая, двинулся вперед. Их босоногие проводники не проявили ни малейшего интереса к тому, чтобы остановиться и позволить Гаррику вылить воду из обуви.
Тропинка по битуму постоянно петляла. Однажды Вагга повел их по широкому кругу. Туман снова рассеялся достаточно надолго, чтобы Гаррик смог разглядеть одинокий пузырек свежей смолы посреди сплошного серого пространства, которое они только что миновали. Они пересекли еще три островка нормальной почвы, каждый из которых был засажен фруктовыми деревьями.
Свет угасал; небо было еще слишком ярким для звезд, но все внизу было в густой тени. Ни Гаррик, ни Карус не смогли определить, что это за фрукт растет на последнем острове, и они не задержались в полумраке достаточно надолго, чтобы даже предположить его родство. Часть урожая гнила, брошенная на землю.
Гаррик оглянулся через плечо. Кора шла следом, легко передвигаясь на четвереньках. Она срезала пальмовые листья, чтобы вплести их между длинными пальцами обеих рук, увеличивая площадь их поверхности, как это делают перепонки на лапках лягушки. Она усмехнулась, хотя на ее вытянутом лице появилось выражение дикого ужаса.
— Лил, становится чертовски поздно! — проворчал Платт. — Нам следовало подождать до утра.
— Заткнись, дурак, или тебе не стоит беспокоиться о пугалах! — прорычал в ответ Лил. Впереди замигали огни, затем исчезли в клубах тумана. — Как раз вовремя, — пробормотал один из мужчин.
— Посмотри налево, парень, — предупредил Карус, видя глазами Гаррика больше, чем их владелец. Сначала Гаррику показалось, что он видит другой остров в полумиле от себя. Однако очертания были почти квадратными, и когда туман на мгновение рассеялся, ему показалось, что он разглядел оконные ниши и башенки по двум углам.
— Мастер Лил? — обратился Гаррик. — Это что, дворец там, на озере?
Украшенный перьями двурогий вожак дернулся. — Просто закрой свой рот, парень! — сказал он тоном отчаянного гнева. — Все, что вы хотите узнать, оставьте при себе, чтобы спросить у Милорда, слышите?
Гаррик не ответил. Лил был явно напуган; не было смысла обижаться на то, что он ляпнул.
— Я бы не сказал, что его легко напугать, — сказал Карус. — Ну, может быть, ему не нравится темнота. Некоторые люди такие. Призрак снова рассмеялся.
Ни он, ни Гаррик не думали, что Лил боится темноты; но меч и желание им воспользоваться могли бы помочь во многих ситуациях, пугающих, и не только. Они подошли достаточно близко, чтобы увидеть, что огни были горшками, подвешенными к столбам и трепещущие дымным, темно-красным пламенем.
— Фу! — прорычала Кора. — Они жгут смолу. Гаррик не сомневался в ее замечании, но ветерок донес до него клубы дыма, и он неудержимо закашлялся. Даже после того, как он избавился от сгустка дыма, с задней стенки горла словно содрали кожу.
— Милорд! — воскликнул Лил. — Мы нашли путешественников! Возможно, это тот человек, которого вы ищете!
Теперь было совсем темно. Огни протянулись на фарлонг как на восток, так и на запад вдоль берега битумного озера, хотя на шестах были подвешены только те фонари, что ближе к середине. Люди, в основном мужчины, но несколько женщин и несколько детей, проходили неясными силуэтами на фоне слабого пламени. Люди под висячими фонарями были вооружены, у некоторых из них были щиты, а также части доспехов.
Человек, вокруг которого они столпились, был одет в полосатую накидку из тонкого шелка и шлем, украшенный оперением какой-то нелетающей птицы.
— Милорд, он скачет на великане! — воскликнул Платт, явно пытаясь выслужиться. — Я полагаю, это доказывает, что он тот, кого вы ищете, верно?
— Милорд, — обратился Гаррик, подходя к человеку в шлеме с плюмажем. Он поклонился, достаточно низко, чтобы выказать почтение, но без раболепия. — Я Гаррик ор-Рейз, путешественник с севера, просто проезжаю через ваши замечательные владения.
— Выведите его на свет, чтобы я мог его видеть, — проворчал Холм. Он отступил назад, освобождая место, его прозрачная накидка развевалась. Очевидно, она была сделана скорее для украшения, чем для утепления в этом насыщенном теплом месте.
Гаррик подумал, что кажущийся рост Холма был уловкой с помощью плюмажа и, возможно, кожаной обуви, но даже в тонких тапочках он был бы на ширину ладони выше Гаррика. Он был худым, и выглядел не особенно здоровым. Его щеки были одутловатыми, а рука дрожала там, где он сжимал ремень через плечо.
Взгляд Холма переместился с огра, безмятежно сидящую на корточках на земле, представляющей собой грубую смесь гравия и кусочков раковин моллюсков — на Шина. И, наконец — на рукоять длинного меча Гаррика. Он резко поднял голову и сказал: — Знай, что я волшебник!
— Мастер Лил упоминал об этом, — непринужденно отозвался Гаррик. Ситуация еще не была опасной, но могла очень быстро стать такой. Судя по взглядам слуг Холма, этот человек пополняет доходы своих рощ бандитизмом. Это смоляное озеро с его скрытыми тропами было бы таким же безопасным логовом, как любой горный утес. Но Холм, похоже, нашел ему применение… — Лил также сказал, что я мог бы оказать вам какую-то услугу, — продолжил Гаррик. — Хотя я и мои спутники просто проезжаем мимо, мы, безусловно, готовы выразить вам нашу благодарность за проезд.
— Вот что, вам понадобится нечто большее, чем просто благодарность, — отрезал Холм. — В противном случае вы не сумеете переплыть пролив... Он указал себе за спину.
Гаррик почувствовал запах соли в воздухе, и звук волн, слабо набегающих на берег.
— ... и это море шириной в три мили. Единственный корабль, который может пересечь его, — мой. Ты видишь свое положение, парень?
Языки пламени, вырывавшиеся из горшков со смолой, освещали суровые лица и оружие под рукой. У Лорда Холма было двадцать или тридцать телохранителей…
— Двадцать семь, — вставил Карус. — И сам Холм, если его посчитать. Вероятно, как для контроля над рабочими «грязнулями», как называл их Вагга, — которые ухаживали за его садами, так и для грабежа его соседей.