Это было бы пустой тратой времени, которого, как только что сказала Расиль, было мало, и Шарина улыбнулась и быстро вышла из укрытия. Вместо двери солдаты натянули один конец стенки на другой. Точка обзора Шарины переместилась вместе с ней, хотя она все еще могла видеть и себя. Потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть, но после того, как она один раз коснулась стены прохода — острые концы плетня царапали, как кошачьи когти, — у нее не возникало проблем.
Теперь, при солнечном свете, в лагере было тихо. Свободные от дежурства солдаты спали; стражники на башнях беспорядочно болтали или просто смотрели в сторону крепости Последних.
Шарина слышала, как на южной стене работает группа рабочих, но укрытия солдат скрывали их от глаз, которыми она пользовалась. Она быстро пробежала между канатами и плетеными стенами. Ее ноги поднимали пыль, но не было ничего такого, что могло бы сойти за дуновение ветерка, даже если бы кто-нибудь это заметил; но никто не обратил внимания.
Шарина беспокоилась о том, чтобы выйти через главные ворота, но в этот момент фуражиры пригнали дюжину ослов с корзинами зерна. На близком расстоянии находились деревни Травяного Народа, хотя продовольствия, которое привезла эта команда, не хватило бы армии надолго. Она проскользнула через ворота. Сердито заржал осел, но люди ее не заметили. Так или иначе, армии здесь в скором времени припасы не понадобятся.
Уолдрон расположил свои осадные позиции в четверти мили от восточного входа в черную крепость. На парапете были люди, но все орудия, за исключением трех небольших баллист, были перемещены для усиления другого фланга, где активно действовали Последние. Это был просчитанный риск: он сводил к минимуму человеческие жертвы, если только Последние не изменят направление своей атаки. Если бы они предприняли вылазку с восточного входа, многие погибли бы, удерживая его в течение времени, необходимого для возвращения артиллерии. Уолдрон объяснил и рекомендовал этот план, и Шарина решила принять его.
Если что-то пойдет не так и тысяча храбрецов погибнет в один кровавый час, она будет винить себя. — Божья Матерь, помоги мне, — прошептала она. — Божья Матерь, верни моего брата, чтобы он мог решить, как поступить!
В линии осады не было ворот. Пандусы длиной в фарлонг поднимались к переходам для охраны на восемь футов над землей, а между ними были простые лестницы. Шарина поднялась по пандусу к выступу, на котором когда-то стояла большая катапульта; теперь его занимало отделение пехоты. Солдаты были в кирасах, но сняли шлемы. Четверо играли в кости, в то время как остальные смотрели на врага и разговаривали о еде. Они не заметили, как Шарина осторожно прошла мимо них к стене на полпути между выступом и следующей парой охранников.
Она ухватилась за вертикальные ребра жесткости, затем перелезла через парапет. Повисев мгновение, она опустилась на ничейную землю и направилась к крепости пришельцев. Земля здесь была ниже и влажнее; Лорд Уолдрон разбил их лагерь на самой высокой местности, не считая самой скалы Панды.
Превышение рельефа было не более десяти футов, но в этом и заключалась разница между сухой поверхностью и жизнью в болоте. Шарина пробежала несколько шагов по воде, прежде чем замедлилась и стала более внимательно следить за тем, как она ставит ноги. Глаза, которыми она наблюдала, переместились немного влево от линии, по которой она двигалась, поэтому она сама переместилась в ту же сторону.
Последние перекрыли вход в свою крепость отдельной перегородкой, построенной перед главной стеной крепости. Два существа стояли в ее укрытии, скрытые от осадных сооружений людей. Они были неподвижны, как статуи. Шарина остановилась, чтобы успокоить сердце и дыхание. Ее взгляд переместился вперед, но остановился, когда Расиль поняла, что делает Шарина. Шарина улыбнулась. В любом случае, волшебница, должно быть, поняла, что ей не следует двигаться быстрее, чем она считала безопасным способом. Решив, что она достаточно успокоилась, Шарина прошла мимо молчаливых охранников в крепость. Легкое удивление от ее бессловесного спора с Расиль помогло больше, чем любое количество глубоких вдохов.
Снаружи стены были непрозрачно-черными днем и непрозрачно-желтыми ночью. Изнутри они были прозрачными с легким оттенком зеленого. Отряд из сорока с лишним воинов Последних стоял у входа, готовый ответить, если нападут люди.
Воины Последних стояли, повернувшись спиной к солнцу, и держали руки поднятыми, расправляя перепонки между руками и тазом. Это делало их похожими на летучих мышей, хотя такие короткие крылышки вряд ли могли удержать в воздухе тела размером с человека. Шарина вспомнила, как Теноктрис говорила, что существа питаются солнечным светом, а не пищей и водой.
Вблизи Последние выглядели гораздо менее похожими на людей, чем на расстоянии. Нижняя часть их живота была просто связкой, соединяющей ноги и верхнюю часть туловища. Шарина пошла дальше, стараясь держаться как минимум в двух двойных шагах от Последних. Отчасти она не доверяла своему чувству дистанции, когда смотрела глазами Расиль, но ей было интересно — насколько хорошим может быть осязание Последних. Вызовет ли легкий ветерок от ее прохода внимание черных монстров? Кроме того, она не хотела быть близко к ним.
То, что они были гуманоидами, делало их еще более отвратительными. Это было все равно, что видеть обезьян, одетых как придворные, ухмыляющихся и кривляющихся в пародии на дворцовые манеры. Крепость была без крыши; хотя стены были прозрачными. Последние, казалось, предпочитали поглощать солнечные лучи без помех.
Сторона, обращенная к Панде, была выше и состояла из трех или даже четырех слоев пятиугольных граней. Несколько десятков воинов стояли вдоль южной стены, расправив свои перепонки. В это время года солнце стояло достаточно высоко, чтобы проникать внутрь, но зимой этого не будет. Однако битва, наверняка, закончится еще до наступления зимы.
Шарина осторожно прошла мимо воинов, питающихся светом. Она поняла, что инстинктивно боится, что может бросить на них тень, но они, казалось, так же не обращали на нее внимания, как и их товарищи у восточного входа. Возможно, самым большим различием между противоборствующими лагерями было то, что среди солдат-людей всегда была какая-то активность. Последние же стояли черными статуями, ожидая начала действий. Два существа на западном конце шеренги скрестили руки, повернулись и обнажили мечи.
Шарина замерла, хотя глаза Расиль переместились на шаг, прежде чем остановиться и подождать ее. Пара зашагала прочь от нее с гибкой быстротой, не совсем вприпрыжку, но и без той резкой угловатости, которую разум Шарины ожидал от существ, которые стояли, как марионетки, когда не двигались. Они направлялись к западному входу, готовясь атаковать людей, как тысячи их собратьев атаковали за последние дни... и погибли, и были заменены. Так и эта пара умрет и будет заменена.
Прямо перед Шариной был пруд. Последние расчистили его по краям так же тщательно, как королевскую мантию. Ничто не мешало обзору на него от южного горизонта. Там сияла новая белая звезда, хотя и скрытая на мгновение полуденным солнцем. На мгновение на поверхности пруда замерцало отражение воина; затем существо вышло из воды, черное, мрачное и неумолимое, как восход солнца. Когда он подошел к шеренге, где стояли его собратья, поглощая солнечный свет, прежде чем присоединиться к битве, идентичное отражение появилось на воде, из которой вышел первый.
Шарина глубоко вздохнула, стянула с себя майку и бросила ее на землю. Увидят ли Последние предмет одежды теперь, когда на ней его нет? Это не имело значения: они увидят всплеск. Одетая только в пояс из тюленьей кожи с ножом, Шарина нырнула в бассейн. Ее тело разрушило образ Принца Ворсана, мрачно смотрящего на нее снизу вверх. — «Божья Матерь, помоги мне, чтобы люди смогли выжить!»
***
Илна ступила на залитый лунным светом склон, лицом к скалистой гряде, выступающей из окружающих лугов. Она была одна всего мгновение, прежде чем Темпл прошел слева от нее, а двое охотников справа. С этой стороны не было никаких признаков портала. Ее спутники появились из воздуха, разбухая, как капли воды, конденсирующиеся на холодном металле. Асион быстро повернулся со своей, заряженной камнем пращой. Карпос, держа свой длинный нож, без всякого выражения оглядел поверхность скалы.